Эррен рассмеялся:
— Да что вы, Лорд Корлис! Как я могу брать плату с таких
гостей?
— Ну, ты же знаешь, Эррен, это упростит наши дела, если мы будем
платить как все. Мы планируем задержаться на неделю, чтобы всё
проверить. Надеюсь, всё готово к нашему приезду?
— Конечно, лорд Корлис! Всё подготовлено в соответствии с вашими
указаниями. Ваши грузы в полной безопасности.
Корлис удовлетворённо улыбнулся.
Пока они углублялись в небольшой городок, выросший вокруг
аванпоста, Ауран с удивлением наблюдал, как моряки и наемники
толпятся в многочисленных тавернах, борделях и лавках, появившихся
здесь за эти годы. Велос, задуманный как скромный форпост,
превратился в оживленный торговый центр, притягивающий к себе людей
со всего Залива работорговцев. Местные жители нашли здесь новую
работу, обслуживая многочисленных путешественников.
Остров Кедров, став частью Вестероса, стал подчиняться его
законам. Ситуация осложнилась, когда рабы стали использовать остров
как путь к свободе. Корлису предстояло непростое решение: либо
уступить требованиям работорговцев и ограничить доступ на остров,
либо рисковать нападением объединённых сил Залива. Несмотря на
тайную помощь беглым рабам, Ауран осознавал, что их усилия были
лишь каплей в море по сравнению с масштабами рабства.
Честно говоря, эта часть их торговой империи была самым грязным
пятном. Приходилось идти на компромисс с собственной совестью,
заключая сделки с работорговцами. Корлис тоже был явно недоволен
этим положением дел. Ауран еще помнил, как он в ярости разбил кулак
о стену корабля, когда им пришлось уступить требованиям
работорговцев.
Несмотря на свой могущественный флот и обширные владения, дом
Веларион был лишь одним из многих игроков на этом поле.
Ограниченные размерами своего острова, они не могли кардинально
изменить ситуацию с рабством. Конечно, они пытались помочь:
выкупали рабов, организовывали побеги. Однако их благородные порывы
часто соседствовали с прагматичными соображениями. Многие
освобожденные рабы обладали ценными навыками, которые могли
принести пользу Дрифтмарку. Такова была суровая реальность этого
мира: альтруизм редко был единственным мотивом поступков людей.
Мрачные мысли вновь закрались в голову Аурана. Он понимал, что
его семья могла бы сделать гораздо больше для борьбы с рабством. Но
жажда власти и богатства заставляла их закрывать глаза на эту
проблему. Иногда его мучило чувство вины: не превратились ли они в
тех самых людей, которых когда-то презирали? Он пытался оправдать
себя, говоря, что не все так просто. Но глубоко внутри он понимал,
что эти оправдания звучат все менее убедительно.