— Иди, иначе она тебя за волосы притащит и побьет вдобавок, -
мужской голос, последовавший за скрипом снега под ногами, заставил
затаить дыхание. Это был тощий муж Марики, которого она называла
Киром.
— У меня нет сил. Я хочу уйти. Скажите мне, куда идти? – шепотом
спросила я. За закрытой дверью было тихо. Видимо, он ушел. –
Понятно.
Я вышла и осмотрелась. Снег еще не валил сильно, но ветер гнал
его по сугробам, заворачивая в поземку, поднимая ее в воздух. Чуть
поодаль я увидела еще несколько таких же невзрачных построек, как и
эта. Гористая местность, густые зеленые леса – все было сейчас как
в молоке. Когда вдали кто-то завыл, по моей спине побежали
мурашки.
Я прошла в дом и разделась. Сложила вещи на своей лавке и
подошла к Фабе. Она что-то ставила в жарко горящую печь. Рядом было
тепло. От этого тепла становилось даже сносно.
— За что ты меня так ненавидишь? – спросила я. Та опешила,
замерла, поставила в печь котелок и медленно развернулась. Во мне
было столько усталости и боли, что было плевать: побьет она меня
или сразу задушит.
— Ты же гнилое отродье, Либи. Говорила я Жаку не брать тебя в
жены, а он не послушал. И теперь, когда его нет, ты повисла на мне,
- совершенно спокойным и от этого еще более страшным голосом
ответила женщина.
— А мой ребенок? – совершенно не задумываясь, спросила я. В
секунды, когда женщина с огромной выпуклой родинкой на скуле
молчала, я обдумывала ее прежний ответ. У меня есть муж? Был? То
есть я ее сноха?
— Ты совсем рехнулась, Либи? - вышла из-за занавески старшая
дочь хозяйки.
— Сирена, поднимай своего Бартала. Скотина уже горло сорвала,
орать за стеной. Кир поехал за дровами. Говорит, пурга начинается.
Потом до леса не добраться будет. Пусть встает. Дел сегодня
невпроворот, - Фаба обратилась к дочери, словно меня здесь и не
было вовсе.
— Так что? Мой ребенок?.. - напомнила я о себе, глядя на Фабу и
надеясь, что ее настроение не переменится.
— Мы же решили все. Зачем ты спрашиваешь? – Женщина взяла
кочергу, засунула в печь и поправила котелок и горшок, стоящие
там.
— Я на улице упала. Когда очнулась… не могу вспомнить, -
придумывала я на ходу. Вариант с тем, что я живу где-то в другом
месте, отпал после того, как я увидела себя в отражении стекла с
улицы. Молодая светловолосая девочка лет шестнадцати. Темноглазая,
темнобровая, с потухшими глазами и пухлыми детскими губами.