Даже в этом слюдяном окне я прекрасно рассмотрела черты лица,
которые утром изучила пальцами.
— Иди помогай Киру. Некогда тут рассиживаться, - Фаба махнула на
меня рукой. И по смене ее тона я поняла, что если продолжу, будет
только хуже.
— Мне нужна одежда. Где моя одежда? – я села, давая понять, что
не сделаю шага. Когда Фаба посмотрела на меня, я размотала шаль на
груди и показала разорванный лиф платья.
— Марика, отдай ей вещи, - крикнула хозяйка дома.
— Еще чего, - огрызнулась та. И ребенок заорал снова.
«Неужели это мой сын? Но ведь он не младенец. А у меня столько
молока», - подумала я.
— Быстро отдай ее узел. Или будешь кормить своих выродков сама!
– заорала Фаба и вдруг схватилась за голову.
— Давление, - не задумываясь, сказала я, но та меня даже не
слышала.
«Под утро погода поменялась с морозной на снежную, а значит, и
давление, если она гипертоник, тоже пришло неожиданно. Сейчас для
Фабы любой крик, как молотком по гонгу», - подумала я, продолжая
сидеть, ожидая свои вещи.
Мешок вылетел из комнаты с таким размахом, что чуть не угодил на
стол. Я подняла его и пошла к своей скамье. Спать на ней было
неудобно. Лавка шириной сантиметров сорок, хорошо хоть стояла возле
стены. Но за стеной был свинарник, и из щелей шел только холод. Ну
и вонь, если лечь на правый бок.
Я вывалила все на пол. Нашлось: бывшее когда-то синим шерстяное
платье со шнуровкой на груди, что-то похожее на одеяло, безрукавка,
юбка и небольшая берестяная коробочка. Я открыла ее и выдохнула:
там лежали толстые суровые нитки и иглы. Небольшие ножницы,
деревянная расческа, в которой недоставало трети зубьев, и
свернутый колечком черный, совершенно новый кожаный шнурок с
узелками.
Как только на улицу ушел муж Сирены, которого хозяйка называла
Барталом, я скинула с себя одежду и увидела под платьем ужасно
грязную рубаху.
— И что, у меня даже смены нет? – не смотря ни на кого, спросила
я.
— Нет у тебя ничего. Нищенка, попрошайка, - Марика вышла из-за
занавески в рубахе и накинутой на плечи безрукавке.
— У меня есть молоко, а вот коровы я тут не видела, - сказала я
так тихо, что услышать меня могла только она.
— Ах ты тварь, - завизжала Марика, кидаясь в меня моими грязными
вещами.
— Закрой пасть или выгоню на улицу, - взявшись за виски, сказала
Фаба и присела на лавку. - Отдай ей рубаху.