— Что
ты хочешь сделать? — спросил Натан. — Ты можешь сразиться со
стражем?
—
Ёбу-у дал?! — поразился Ботхисатва. — Будем думать и молиться
Первотворцам. Но сперва поедим жирной рыбы…
Натан
смущённо оглянулся по сторонам, посмотрел на поросший ярким мхом
старый бурелом и юный подлесок, поднял голову к светлеющему небу с
верхушками сосен.
—
Малыш, — виновато произнёс он. — Понимаешь, я в плане выживания —
балласт ещё тот. Сомневаюсь, что поймаю тебе завтрак, разве что
рыба сама придёт.
Словно в ответ на его слова справа хрустнула
ветка под чьим-то шагом, совсем рядом с ним. Натан оглянулся — в
воздухе висели две рыбины. Под их жабрами был пропущен тростниковый
жёсткий лист. Над ними в воздухе маячило серебристое пятно. Или не
в воздухе? Рыбу держала в руке голая девушка из сна, с пятном и
единичкой. В робком утреннем свете она едва выделялась на фоне
бурелома и… В ней тоже попискивала невидимая птичка. Привычное
шизофреническое аудио убедило Натана, что не сон это вовсе, а
вполне живой человек.
—
Здравствуйте, — сказала девушка, стыдливо опуская глаза и протянула
рыбин. — Я могу выпотрошить если надо.
Особо отчим любил Апокалипсис Иоанна
Богослова и часто цитировал, заодно поясняя. Обычно Каа не
задумывалась над баснями, но она при нём выросла, волей-неволей
наслушалась. Луна сделалась как кровь? Какой-то бред. Кровь бывает
из ран, если хищника бьёшь, на руках, на шее и лице — после охоты.
Она брала добычу со всеми вместе, и сама вскрыла горло слабой
ксенокорове одним ударом руки, а потом стая добила. Конь белый с
всадником, имя которому смерть? Она сама была смертью, и за нею
следовала стая, а потом они все вместе ели ещё горячее, парующее
мясо, и Каа по праву забирала лучшие куски, как лучшая охотница и
загонщица дичи. Это было понятно и реально, оно происходило здесь и
сейчас. Но «солнце подёрнулось власяницей»?
—
Аллегория затмения, — пояснял отчим, а что такое власяница сказать
не удосужился, Каа сама нашла в словаре.
Он
уже давно не охотился из-за своих аллегорий.
Каа отчасти презирала их с матерью, дома
бывала редко, предпочитая бегать с голодной стаей, или лежать с
сытыми зверями на самом привилегированном месте, с Матриархом под
одной рукой, с Белым под другой, или играть с молодняком в прятки.
С мустами прятки работали не очень, те быстро находили Каа по
запаху. Вот и сейчас к ней безошибочно подошла одна из самок,
младшая дочь матриарха, её так и звали — Младшая.