— И вам твердой почвы, почтенный Мелаирим. — Рыцари остановились
и чуть склонили головы. — Этот проходимец пробрался в святилище и
всполошил служителей. Бросим в каземат, утром глава ордена решит,
что с ним делать.
— Кто бы мог подумать, — покачал головой почтенный Мелаирим. —
Пробраться в такое укрепленное место… И при этом выглядеть столь
жалко. Я склонен видеть здесь волю случая, а не злой умысел. Так ли
обязательно ломать жизнь мальчику? Может быть, я заберу его к себе,
выясню всё, а вас избавлю от забот?
Он не шелохнулся, но из-под плаща отчетливо донеслось звяканье.
Этот звук, надо полагать, во всех мирах универсален. Даже я понял,
что рыцарям предлагается взятка. Ненавязчиво так. Мол, ну,
захотелось мне монетками побренчать, что такого-то.
И рыцари задумались. Ненадолго.
— Нет, почтенный Мелаирим, — с видимой неохотой сказал тот, что
держал меня за левую руку. — При всем уважении, дело замять не
удастся. Он осквернил святилище, служителям придется принимать
меры.
Вот засада! Это всё из-за того, что меня вырвало? Да Огонь с
ним, дайте тряпку, я всё уберу! Ну вот опять этот «Огонь». Что он у
меня в голове делает?
— Осквернил! — воскликнул Мелаирим. — Что ж, это, конечно,
непростительно. Исполняйте свой долг, благородные рыцари. Каждый
должен нести ответ за свои поступки.
Он пошел дальше своей дорогой, однако, когда проходил мимо, то
быстро и внимательно посмотрел мне в лицо и, кажется, подмигнул.
Впервые в жизни у меня на сердце потеплело от подмигивания
незнакомого мужчины.
— Что встал? Пошел! — рявкнул на меня рыцарь справа.
Здорово, теперь я еще и виноват. А кто, спрашивается, избаловал
меня, таская на руках?
Выпендриваться я не стал, пошел ногами. Рыцари по-прежнему
держали меня с двух сторон, но не так жестко.
Казематы оказались также высеченными в толще скалы, как и
святилище, но выглядели поскромнее. У входа рыцари запалили один
факел. Потом меня протащили широким коридором и бросили в одну из
камер. А потом произошло вот что. Из пола у меня на глазах выросли
металлические прутья и упёрлись в потолок.
Решетка закрылась. И рыцари преспокойно ушли.
Я поёжился — тут было прохладно. И, к слову, темно, хоть глаз
выколи. Окошко в каземате имелось, но, видимо, выходило на соседнюю
скалу, которая напрочь перегораживала свет.