Поев, Сенька сомлел от усталости и переживаний и был отправлен
спать.
А рано утром и Гордею, и Сеньке, и Фролу пришлось идти во
дворец. Царь Дорофей вставал с первыми петухами – и сразу требовал
рассказывать себе, что нового приключилось в Град-Столице.
Пленного татя представили пред царевы очи. Тот бухнулся на
колени, застучал лбом об пол и принялся голосить, что впервой на
скверное дело пошел, а толкнул его на это вор по кличке Сорняк –
тот самый, что сумел убежать от стражников.
По приказу царя вытряхнули из горшка жабу – и Сенька превратил
ее в человека. Собравшихся вокруг царя бояр это зрелище порядком
напугало: кто крестился, кто призывал на защиту чуров-предков.
Царь не струсил и принялся тут же допрашивать превращенного
вора. Но тот лишь пучил глаза и утробно квакал. Продолжалось это до
тех пор, пока Сенька не сказал с низким поклоном:
– Государь, дозволь слово молвить!.. Либо он притворяется, чтоб
от допроса увильнуть, либо и впрямь человечий разум потерял. А коли
так, дозволь мне его сызнова в жабу обернуть и на болото отнести,
чтоб не мучить тварюшку...
«Тварюшка» тут же опомнилась и выразила готовность отвечать на
все вопросы. Но за то время, что вор квакал по-жабьи, он успел
сообразить, к чему дела клонятся, и тоже, как его сообщник,
принялся всё валить на убежавшего Сорняка. Мол, Сорняк был
главарем, Сорняк кражу затеял, Сорняк краденое прятал...
Гордей с дозволения царя задал вопрос: а как выглядит тот
Сорняк? Молод ли, стар ли, какого цвета волосы, ростом каков?
Но оба разбойника заявили, что видели атамана Сорняка всего три
раза, причем первый – ночью, в темноте. Второй раз – уже на реке,
Сорняк был, как и они, в личине с пришитыми водорослями. А вчера, в
лодке, атаман надел на башку мешок с дырками для глаз.
Дорофей расспросил Гордея и Фрола про сбежавшего вора. Увы, оба
припомнили, что у третьего татя на голове и впрямь была какая-то
тряпка.
– Ладно, – сказал царь, – дальше разбираться будут дьяки из
разбойного приказа. А грузы покраденные все найдены?
– Не все, царь-батюшка, – виновато сказал Гордей. – Я помню
список, что капитан «Фиореллы» дал. Трех ящиков не хватает.
– Капитана сюда! – повелел царь.
Бенвенуто Виччи был немедля представлен пред царские очи и
опознал пропавшие с корабля ящики.
– Трех не хватает, – развел он руками.