[1]
Запрещённая к распространению листовка
Дышать тяжело.
Но можно.
Вдох.
Выдох.
Запахи… другие запахи. И выходит, что получилось? Я не в
больнице, а… где? Савка? Савка тут? Тут. Его присутствие ощущается
более чем ясно, как и недовольство, причина которого мне не
понятно. Или это он из-за твари?
Ну да, жуткая была, но мы её одолели.
- И что прикажешь дальше делать? – голос Еремея тих, но
недовольство в нём таково, что поёжиться тянет. – Мальчишка того и
гляди отойдёт.
- Авось и не отойдёт, - а вот Михаил Иванович весьма даже
доволен.
Тварюга он.
Что там сестрица про несчастных козлят говорила? Вот, чую, что у
Михаила Ивановича на совести не одно стадо имеется.
- А если нет?
- На всё воля Божья.
Готов поклясться, что этот урод и перекрестился самым
благочестивейшим образом.
- Зато выглядит всё более чем достоверно. Зорька оказалась
проклятой тварью, которая напала на мальчишек…
Главное же ж ни слова неправды.
- …и несчастным крепко досталось, в чём любой может убедиться
собственными, так сказать, глазами. Заодно и мне есть повод
задержаться. Расследование учинить надобно, выяснить, когда
произошло заражение, сколько на счету сумеречника пострадавших…
- А то ты не знаешь.
Еремей рядом.
От него тянет табаком и травами, и ещё потом, таким,
застарелым, ядрёным даже. Но я лучше этот пот буду нюхать, чем
тамошнюю мою стерильную чистоту.
- Знание – это одно, отчётность – другое. Да и твой дружок, пока
я тут работаю, не сунется…
И в это охотно верю.
Сургат, верно, бесится, как незнамо кто. Но лезть под руку
синоднику? Тем паче, когда объект интереса того и гляди
преставится? Овчинка выделки не стоит.
- Тем более ты ему прилично так проблем создал… не опасаешься,
что мстить будет?
- Не хватало мне всякого дерьма опасаться.
Вот верю, что Еремей даже сплюнул.
Глаз открыть не могу. Но дышать уже легче, как-то будто бы тело
вспоминает, каково это – дышать. А в горле сухо-сухо. Они меня хоть
поили? Если так, то мало… надо бы знак подать.
Или не надо?
Хотя… сколько ни отлёживайся, до конца времён не спрячешься.
Михаил Иванович точно или видел тень, или понял, что она есть. И
теперь не отстанет. Но пока мы тут и втроём только, то… то об
открытии своём он не доложил.
Почему?
Не из любви и христианского милосердия, это точно. А значит…
значит лежим и слушаем дальше. Внимательно так.