Края таблички и всё пространство под надписью усеивали
граффити.
«Да здравствует Гарри Поттер»
«Если ты читаешь это, Гарри, мы все поддерживаем
тебя!»
«Удачи, Гарри, где бы ты ни был»
«Спасибо, Гарри!»
«Я люблю Гарри Поттера»
— Мордред вас полюбит, недоумки! Том, как не по-маггловски
сказать: «в жопу себе засунь такую любовь»?
— Можешь прямо так и сказать. Эта часть тела у магглов и
волшебников одинаковая.
Дорожка заросла и давно слилась с газоном, её присутствие
выдавал только хруст гравия, притаившегося в космах травы. Когда
Гарри добрался до крыльца, его ботинки были совершенно мокрыми от
ночной росы, что отнюдь не улучшило ему настроение.
Дверь, разбухшая от бесчисленных дождей, не хотела поддаваться,
но в конце концов отворилась с натужным противным скрипом — не
целиком, где-то на четверть, но Гарри был худым, и ему хватило
этого, чтобы проскользнуть в прихожую. Внутри картина была ещё
более печальной — заплесневевший потолок, отслоившиеся потемневшие
обои. Мебель, где-то полуразвалившаяся, а где-то ещё целая, угрюмо
глядела из углов. Каждый шкаф смахивал на гроб, каждая тумбочка —
на надгробие.
— Спальни должны быть наверху, — промолвил Том, вертя головой.
Его руки были праздно засунуты в карманы мантии, словно у
посетителя в музее.
Гарри последовал за ним, осторожно наступая на перекошенные
ступени. Лестница кряхтела и тряслась, словно собиралась
развалиться прямо под ногами, но всё же ему удалось благополучно
добраться до второго этажа. Дверь в комнату без потолка была
открыта. Звёздное небо, искрившееся над головой, делало её немного
сказочной, хотя вообще-то она была ужасной. Это была детская.
Здесь не уцелело почти ничего — обломки, обрывки, сплошное
месиво. Лишь у дальней стены стояла маленькая кроватка — половина
перекладин в её высоком ограждении отсутствовала, но всё же,
несомненно, это была именно она. Над кроваткой на стене висел
алфавит — когда-то, наверное, весёлый и цветной. Гарри совершенно
его не помнил.
Ни его, ни кроватку, ни комнату — всё было незнакомо, будто из
чьей-то чужой жизни. Но это была именно его жизнь. Гарри чувствовал
себя… разочарованным, наверное. Он сам не мог точно сказать.
Том, зашедший вслед за ним в разрушенную детскую, зачем-то
покружил возле кроватки, заглянул в углы, поворошил обломки на полу
— и вдруг, нагнувшись, что-то подобрал.