Том даже рассказал кое-что забавное о МакГонагалл — оказывается,
он знал её ещё девчонкой, она была на два-три года младше и училась
в доме Гриффиндор. То́му она запомнилась как бойкая, самоуверенная
девица, отдававшая всю себя увлечению квиддичем — волшебной
спортивной игрой с запутанными правилами и абсурдно высоким уровнем
травматизма. Об этом было странно думать — странно, но смешно.
Теперь она заместитель директора.
Но, когда разговор зашёл о само́м директоре (в прошлом —
преподавателе трансфигурации), Том моментально сделался серьёзнее
гробовщика. Этот тип, с именем, похожим на собачью родословную, и
титулом длиннее Мерлиновой бороды, оказался очень непрост.
«Гарри, — писал Том, и каждая завитушка его почерка
словно бы источала тревогу, от которой тянуло поёжиться, —
выслушай меня предельно внимательно.
Этот человек ОЧЕНЬ ОПАСЕН»
Дальше было прямо как в сказке — то есть всё страшнее и
страшнее. Титулованный дед — Альбус Великий и Ужасный, кавалер того
и сего, Верховный чародей (верховный над кем? нужно было спросить
Тома) — короче говоря, этот тип — умел читать мысли. Что само по
себе не было большим делом, много кто умел, включая Тома, но дьявол
крылся в деталях. Старик владел легилименцией получше многих
прочих, и главное:
«Он может делать это без твоего согласия,
исподтишка.
Поэтому ни в коем случае не смотри ему в глаза — не облегчай
задачу пробраться в твой разум»
А ещё Том, кажется, считал Гудвина, то есть Альбуса, то ли
педофилом, то ли заядлым приколистом, то ли тем и другим
одновременно:
«Не ешь и не пей ничего, что он предложит.
Старайся не оставаться с ним наедине. Если останешься — как
можно скорее найди повод уйти»
И подозревал в работе на МИ-5:[20]
«Не говори ему ничего, не подумав трижды.
Ни в коем случае не упоминай, что владеешь языком
змей.
Лучше вообще ничего не рассказывай о себе, отвечай только на
прямые вопросы и как можно короче»
Всё вместе смотрелось… прямо очень зловеще.
«Будучи примерно в твоем возрасте, я имел глупость
разболтать ему кое-что о своих способностях. Единственный разговор,
в котором я был неосторожен. После этого он преследовал меня
ГОДАМИ, следил за каждым моим шагом, изводил подозрениями»
Божечки.
«Ты его описываешь как, я не знаю, какую-то очень злую
версию профессора Ксавьера [21]