. Он реально настолько
плох?»
«Гораздо ХУЖЕ»
Слово «хуже» Том подчеркнул.
Вот интересно, он действительно понимал сравнение,
использованное Гарри? Как и в случае со словом «компьютер» — и ещё
в нескольких похожих случаях — Гарри не взялся бы утверждать, знает
ли он каким-то образом значение слов (что теоретически не
представлялось возможным, но опять же — это Том), или просто
догадывается по контексту. У Гарри сложилось впечатление, что Том
скорее откусит себе язык (метафорически), чем сознается, что он
чего-нибудь не понял.
«Гарри, он возненавидит и тебя, если ты дашь ему хотя бы
тень повода!
Будь осмотрителен. Понимаешь?»
Так значит — супер-злой профессор Икс. Отлично. Вот это Гарри
влип, конечно. Что ж. Ему, вроде как, всё равно больше нравился
Магнето[22].
«Да. Ладно. Я тебя понял. Я постараюсь»
«Умница», — оттаял Том и резко сменил тему:
«А хочешь, я покажу тебе своё воспоминание?»
Гарри едва не подпрыгнул — но в итоге ограничился тем, что
быстро перекатился на живот и зажал себе рот руками.
«!!!
Ты ещё спрашиваешь!
Хочу, конечно же хочу, очень хочу!
А ты так можешь?
А почему ты раньше так не делал?
А что для этого нужно?»
Том дождался пока Гарри немного иссякнет, и написал в ответ:
«В таком случае давай попробуем.
Могу, но есть ограничения. Ты сейчас поймёшь.
Для этого мне придётся… забрать частицу твоих жизненных сил.
У меня ведь нет собственной магии — лишь та, которой ты решишь со
мною поделиться.
Это не больно. Ты не почувствуешь ничего особенного, но в
ближайшие несколько дней тебе лучше не колдовать, а спать и есть,
наоборот, следует побольше. Может появиться небольшая
раздражительность и сонливость. В общем, риски невелики, но часто
повторять такое не стóит.
Ну что, согласен?»
Гарри определённо был согласен, что и подтвердил так горячо, как
только мог.
«Хорошо. Устройся поудобнее, расслабься, смотри прямо перед
собой и постарайся ни о чём не думать. Дай знать, когда будешь
готов»
Гарри поёрзал на животе и решил, что устроен уже достаточно
удобно — лучше, чем сейчас, на этом убогом ложе ему всё равно не
разместиться. Он подпёр голову левой рукой, поправил очки и
решительно вывел: «готов», а затем честно постарался расслабиться и
ни о чём не думать.
Секунду-другую не происходило ничего, но потом листы дневника
шевельнулись, словно под порывом ветра — а ветра не было. Дневник
начал перелистываться сам собой — быстрее, ещё быстрее, страницы
так и мелькали, и вдруг Гарри понял, что это не страницы — это
крутится перед ним громадное колесо, и спицы несутся мимо с бешеной
скоростью — а ещё он понял, что каким-то образом всё же успевает
разглядеть промежутки между спицами, и в эти промежутки можно
шагнуть, а за ними — темнота.