«Британники»[7]. У
Холмса был свой взгляд на потребление информации (издержки
гениальности), а вот Гарри-то как раз плевать хотел — в порядке там
его мысленный чердак или же нет. Он читал всё подряд — и обнаружил,
что змеи, увы, в действительности были немы и глухи. В репутации
Холмса отныне зияла постыдная дыра змеевидной формы (но до конца
влюблённость Гарри так и не прошла).
Итак — не речь, но всё же некое общение состоялось. Значит —
что? Значит, они разговаривали мысленно? Так, получается?
От этого предположения захватывало дух. В памяти вспыхивали
строчки из Саймака и Уиндема, из ван Вогта и Стэплдона[8], сливаясь
в причудливую путаницу. Он знал, чёрт побери, что ему не
померещилось. Это не было ошибкой, фантазией или галлюцинацией.
Если не верить самому себе — то кому вообще можно верить?
«Я услышал мысленную речь змеи»
Так, подождите, выходит — все змеи телепаты?!
Вот так новости. Ладно.
«Я случайно подслуш…»
И тут чернила исчезли.
Буквально. Страница опустела, не осталось ни единого следа того,
что на ней вообще когда-то что-то было написано.
У Гарри отпала челюсть. Вот это номер! В их классе одна
девчонка, Милли Браун, хвасталась «волшебной» ручкой, чернила от
которой можно было растворять специальным ластиком, встроенным в ту
же ручку с другого конца. Разумеется, писать школьные домашние
задания — или вообще что-нибудь школьное — такой вот
штукой не разрешили бы ни при каких обстоятельствах, так что
фактически чудо-ручка была совершенно бесполезна — но дура Милли
продолжала задаваться изо всех сил.
Однако его ручка была самой обычной из всех обычных,
чтоб не сказать хуже (да, Гарри в глубине души считал слово
«обычный» оскорблением — мягким, на уровне «да пошел ты», но всё
же). Тонкий, неудобный гранёный корпус из прозрачной пластмассы,
весь в царапинах и вдобавок с трещиной от каблука миляги Полкисса,
синий колпачок с омерзительными вмятинами от зубов — Гарри дважды
вымыл её с мылом, но некое видение чужого слюнявого рта всё равно
витало над ручкой неотступно — письменный прибор зауряднее и пошлее
этого трудно было бы и сыскать, какие уж там исчезающие чернила.
Гарри стащил её из чьей-то сумки в раздевалке — предыдущую ручку
утопил в отхожем месте всё тот же Полкисс, добрая душа.
Могло ли быть всё дело не в ручке, а в тетради?