Тетрадь досталась Гарри не более законным способом, чем ручка.
Это его не волновало — бедные, согласно поговорке, не выбирают, а
тётка настолько редко вспоминала, что для обучения в школе,
вообще-то, необходимы канцелярские принадлежности, что на
её помощь в этом вопросе можно было и совсем не рассчитывать.
Что-то удавалось добыть у зазевавшихся одноклассников, что-то — у
Дадли, обычно уже в весьма неприглядном состоянии. Большую часть
приходилось «приобретать» в отделах канцтоваров в супермаркетах, в
книжных магазинах и на развалах комиссионок.
В тот раз — а это была прошлая среда — Гарри охотился на
что-нибудь достойное его внимания у букиниста — единственного в
Литл-Уингинге, а потому покупки у него Гарри всегда раньше исправно
оплачивал. Но как-то так получилось, что при виде вот этой
конкретной тетради, лежавшей в сетчатой корзине среди кучи других
давным-давно просроченных ежедневников, он просто не смог
устоять.
Исчезновение чернил перестало казаться пленительной загадкой уже
через секунду. Тут же, на первой странице, озаглавленной «1 января
1943 года» (кому какая разница, в самом деле, Гарри не собирался
пропускать половину ежедневника только ради точной даты, да и дни
недели всё равно не совпадали), проступили, буква за буквой, словно
кто-то выводил их с другой стороны листа, слова, которых Гарри
совершенно точно не писал:
«Здравствуй, незнакомец.
Вообще-то это мой дневник. Но, так и быть, я разрешаю тебе
покуда пользоваться им.
Как он к тебе попал, кстати?
Как твоё имя?
И что, наконец, случилось в зоопарке? Ты так долго думаешь
над продолжением, что это даже странно. Ты уснул?»
Почерк был оскорбительно красив. Идеальный, немного
старомодный, возможно, со всеми этими длинными хвостиками у «g» и
«y», но безупречный во всем остальном. Сам Гарри писал как курица
лапой — и по какой-то странной причине ему было не плевать на этот
свой недостаток. Настолько, что он потратил примерно две секунды на
приступ лютой зависти в экстренной ситуации вроде теперешней.
Ну, то есть. С ним общалась тетрадь. Точнее... точнее — кто-то,
кто сказал, что это его тетрадь. Каким-то образом этот
кто-то читал, что пишет Гарри и писал ему в ответ.
Такая же чушь, как змеи, говорящие по-английски.
Должно было быть другое объяснение. Вероятно, этот объект — не
тетрадь. Или тут замешаны инопланетные технологии. Гарри
лихорадочно листал в уме страницы всех научно-фантастических
романов, когда-либо прочитанных им в жизни, пока его рука шатким
почерком выводила: