На хозяйку?
Тварь обо мне?!!
Глаза исчезли, земля вздрогнула в последний раз, в лицо мне
полетел песок. И все замерло. Я попыталась встать, но ноги
подогнулись, и я вновь упала на колени. Закрыла лицо руками. Только
теперь, когда все, кажется, закончилось, колючий комок страха
прорвался слезами…
***
Почти законченная вышивка ярким пятном выделялась в траве.
Словно ядовитая змея выползла погреться на солнце. Нет, клок
полотна с похожей на кляксу руной никому не причинит вреда. Пока,
по крайней мере. Но если я докончу ее — какое чудовище призовет она
в ответ? Что пожелает забрать в обмен на защиту?
Я потерянно бродила по лагерю, недавно полному жизни. Земные
трещины прошлись под многими палатками, сейчас перекосившимися и
пустыми. Я не знаю, выжила ли хоть половина эль-туань. Кадари…. За
ними червь шел в первую очередь. Не хочу думать, что он просто
чувствовал мою неприязнь. Что я действительно стала, пусть на
краткое время, хозяйкой чудовищу.
Подойдя к Мервину, я опустилась на колени у неподвижного тела,
положила ладони ему на грудь. Его жизнь тоже спасала руна, убрать
ее я не смела. Неужели и за эту часть наследия Древних придется
заплатить? Мне? Ему? Кому-то третьему?
Раны почти закрылись, кожа больше не казалась мертвенно бледной.
Теперь я была уверена — Мервин выживет, и, значит, вторая половина
души останется со мной. Он не видел меня, не слышал — я могла
сказать вслух:
— Мой эль-эро.
В древних книгах записано, что однажды эль-туань восстали против
Властелина, но были повержены. В качестве наказания Бог Бездны
лишил нашу суть цельности. С тех пор все дети эль-туань рождались
лишь с половиной души, с половиной «эль» — как называлась душа на
языке Древних.
Это было совсем незаметно и ничуть не мешало жить — до встречи с
тем, в ком жила вторая часть. Находиться рядом со своим эль-эро,
своей «разделенной душой», было несказанно прекрасно и вместе с тем
мучительно. И ничуть не похоже на любовь с первого взгляда, как
наивно писали в куртуазных романах.
Бывало по-разному.
Иногда, как у меня, — одержимость, болезненное желание
обладать.
Иногда — нежная забота.
Иногда — смертельная ненависть, более сильная, чем могла бы быть
любовь.
Но никогда — равнодушие. Невозможно испытывать равнодушие к
самому себе.
Текли часы. Солнце уже перевалило за невидимый рубеж полудня и
неторопливо катилось к горизонту. Я сидела рядом с Мервином,
сжимала его холодную ладонь в своих. Когда светило коснется
верхушек деревьев, я сниму руну и открою Портал в замок ан-Тоэль. Я
знала, что переход ухудшит состояние таирта, и могла лишь
надеяться, что раны вновь не откроются.