— Лови!
И что-то снова проскрежетало по
полу.
— А ну, пошли! — орал док дурным
голосом. — Черти соленые! Я вас!
Мишель сжалась и обмерла. Прозвучал
одиночный выстрел, и дверь быстро закрылась, задвижка с шумом упала
на петли. В узком коридоре отсека ещё шумели, кто-то ещё изредка
колотил в дверь, кто-то орал ругательства, но, похоже, бочонки все
же отвлекли матросов. Мишель приподняла крышку и выглянула в узкую
щель — док почему-то молчал, и не было слышно, чтобы он двигался по
каюте. Не в него ли выстрелили?
Но стрелял как раз док, потому что
пистолет так и остался у него в руке, а сам док сидел, неловко
завалясь набок, а пистолет в его ослабевшей руке дымился.
Мишель откинула крышку, и она громко
стукнула о стену. У дока чуть сморщилась кожа на лбу, и девушка с
облегчением выдохнула — жив! Бросилась к нему, уложила прямо на
пол, расстегнула жилет, похлопала по щекам.
— Док, док! Что с вами?
Тяжело дыша, он слабо облизнул
посиневшие губы.
— Там… Капли… Возле койки… Ищи…
Темный флакон…
Мишель бросилась к узкому шкафу,
прикрученному к стене у самой койки. Она видела как-то, что док
капал себе из флакона коричневого стекла темную жидкость с резким,
неприятным запахом, и нашла его довольно быстро в небольшом
саквояже, видимо, с личными вещами.
Схватив роговой стакан, плеснула
воды, накапала из темного флакона, не считая, и поднесла питье
доку. Он выпил одним слабым глотком — часть вылилась и потекла по
подбородку, — и скривился.
— Запить… — прохрипел.
Мишель чуть отвернулась в сторону —
запах был и в самом деле ужасный, а как это ещё и пить? И быстро
добавила воды в стакан и снова поднесла доку. Тот выпил и остался
лежать на полу, выравнивая дыхание.
«Хоть бы он не умер! Хоть бы не
умер!» — билось в голове отчаянная мысль. Мишель вытирала слёзы
рукавом давно не стиранного платья.
— Что в сами, док? — прошептала,
присаживаясь рядом.
Тот сделал несколько тяжелых вдохов,
и Мишель со страхом смотрела, как еле-еле поднимается его
грудь.
— Сердце… — слабо выдохнул он.
Мишель схватила платок и принялась
махать им над лицом доктора. А ведь она никогда не задумывалась,
что доктора тоже люди и тоже могут болеть!
— Не надо… — вяло отмахнулся док. —
Сейчас пройдет.
И Мишель, отбросив платок, сидела
рядом на полу и выискивала на красном, будто обгоревшем на солнце
лице признаки улучшения. Вскоре док чуть приподнял голову.