Глаза парня загорелись слишком
хорошо знакомым мне зеленым светом. По лицу пробежала зеленая
паутинка и опустилась ниже, на шею, по рукам до самых пальцев…
Он был полон энергии Искажений и
сейчас решил ее выпустить.
— Всем прочь из помещения! — заорал
я. — Сейчас жахнет!
Павел, казалось, окончательно
потерял себя. Его руки задрожали, но в них всё еще сверкали
всполохи стихийной магии, переплетенной с Искажением — аномальная
сила заменила эфир. Яркие искры с черным отливом разлетались от его
пальцев, врезаясь в барьеры, которые служба безопасности уже
ставила по периметру, пытаясь уберечь пассажиров.
— Чёрт, что он наделал! — выдохнул
Кропоткин, отступая, чтобы прикрыть отход людей.
Как? Как ему удалось?
Но сила аномалии была в нем слишком
нестабильна. Павел словно был накачан ею, но совсем не мог ее
контролировать.
Я собрал все силы, что оставались,
чтобы в любой момент поглотить взрыв. Сейчас — только поглощение, и
работать надо осторожно.
— Павел, осторожно, — я кружил
вокруг него, словно зверь перед раненой добычей. — Двигайся
медленно. Ты полон аномальной силы. Если она вырвется
бесконтрольно, то ты можешь погибнуть.
Он оскалился.
— И ты — тоже.
Я воспользовался этой паузой и
вложил последние силы в заклинание, которое, надеялся, нейтрализует
его без остатка. У него всегда был слабый ментал, и я этим
воспользовался. Направил мощный поток психоэфира, ломая природные и
артефактные защиты.
Он не ожидал этого и замешкался.
Всего на пару мгновений. Но мне этого хватило.
Поток энергии стремительно обвил его
руки, сковывая его. А в следующий миг я подскочил к нему и с
усилием прижал руку ко лбу, стягивая на себя излишки аномальной
силы.
— Всё… довольно, — выдохнул я,
глядя, как Павел, наконец, оседал на пол. — Хорошая попытка,
но…
Вдруг его лицо побледнело так резко,
что я замер на месте. Из глаз словно испарилась не только зеленая
пелена, но и вся жизнь. Кожа начала синеть, а тело затряслось в
конвульсиях.
— Павел! — громкий вопль Дмитрия
Павловича эхом разнёсся по залу, и он рванулся к сыну. Мицкевич
успел перехватить князя крови и не дал ему подбежать.
Я едва успел подхватить наследника,
который в один миг превратился в подобие тряпичной куклы.
Павел сполз на пол, безвольно
раскинув руки, его бледное лицо выглядело пугающе, словно жизнь из
него вытягивали капля за каплей. Дмитрий Павлович, все же
освободившись из хватки Мицкевича, упал рядом с ним на колени, и
дотронулся до его плеча.