Несколько раз Яну угодить на кладбище
почти удалось.
На второй месяц после прибытия в
тюрьму он схлестнулся в душевой со Стилетом Панини, первым
авторитетом в “Сталкер хауз” по части нанесения телесных увечий.
Стилета из душевой унесли на руках. Неделю спустя в столовой он,
зайдя со спины, набросил Яну на шею самодельную гаротту и
непременно удавил бы, не подоспей вовремя конвой. Ещё через пару
недель Стилет, выломав из прохудившейся стены в подсобке ржавую
арматурину, бросился на Яна и успел полоснуть по груди, прежде чем
оказался в нокауте.
- Жить хочешь? - спросил Ян, едва
Стилет очнулся.
- А ты? - вопросом на вопрос ответил
тот.
- Я - нет.
Стилет недоверчиво прищурился.
- Жить хотят все, - поделился он
благоприобретённым опытом.
- Пусть будет так, - не стал спорить
Ян. - Запомни: клянусь, что ещё раз, и я тебя грохну. На мне
пятеро, парень, ты будешь шестым.
Больше Стилет враждебности не
проявлял.
Месяц спустя в столовой заключённые
затеяли потасовку. Зачинщики угодили в неотапливаемые одиночки, на
местном жаргоне называемые “дырами”. Яна среди зачинщиков не было,
но в “дыру” его закрыли за компанию с остальными. К тому времени
тюремное начальство уже уверилось в том, что без мрачного, злого и
скорого на расправу поляка не обходится ни одна свара. В одиночке
Ян подхватил двухстороннее воспаление лёгких и опять едва не
отправился на кладбище. Выздоравливал он в лазарете, долго и
мучительно, а едва выздоровел, чудом не получил пулю в спину.
Грузовичок, доставивший в “Сталкер хауз” нехитрые продукты, выезжал
через тюремные ворота, и Ян, оттолкнув охранника, с отчаяния
бросился за ним вслед. Убежать Яну не дали, его скрутили и вновь
водворили в “дыру”, а стрелявший конвойный изумлённо разглядывал
свой “Глок”, который впервые за долгие годы безупречной службы дал
осечку.
Желание расстаться с жизнью у Яна
прошло, лишь когда на третий год отсидки в “Сталкер Хауз”
приземлился взятый с поличным на передаче хабара Чероки. Получил
Чероки три года и срок принял по-философски невозмутимо, как
принимал и все прочие жизненные невзгоды. Голливудскую звезду
Мяснику из него и вправду сделать не удалось, изуродованное “жгучим
пухом” лицо Чероки походило на индейскую ритуальную маску больше,
чем на человеческую физиономию.
- Держись, Джекпот, - сказал Чероки,
едва они впервые обнялись в тюремном дворе. - Хочешь, я, как выйду,
опять присяду? Будем тянуть вместе.