На периферийных участках Зоны
появились конопляные и маковые плантации, не принадлежащие,
казалось бы, никому. Попытки властей уничтожить всходы успеха не
имели. Химикаты через границу Зоны не проникали, огнемётные струи
на ней гасли, а взрывчатые вещества не воспламенялись. Армейский
спецотряд, посланный уничтожить плантацию вручную, в считаные
минуты потерял троих и откатился.
Появились сталкеры нового толка -
кольцевые плантаторы, или, как их стали называть, героинщики.
Импорт наркотиков в Хармонт сменился на экспорт из него. Вслед за
героинщиками в тюрьме появились заключённые новых криминальных
профессий - скупщики и контрабандисты.
Однообразной тягостной вереницей
тащились друг за другом и уплывали в прошлое дни, месяцы, годы.
Места в камерах, освобождённые отбывшими срок и выпущенными на
свободу заключёнными, долго не пустовали и заселялись новыми
сидельцами. Вместе с ними поступали в “Сталкер Хауз” криминальные,
завязанные на Зону новости, которые незамедлительно
распространялись по камерам и принимались к сведению теми, кто
временно вынужден был отойти от дел. Фактически, обитатели “Сталкер
Хауз” были осведомлены о происходящем в Хармонте лучше его
законопослушных жителей. Осведомлены, правда, несколько однобоко,
зато в подробностях.
В сотне миль к северу от Хармонта, в
долине, что за горным хребтом, стремительно разрастался Рексополис,
некогда унылый фермерский посёлок на берегу Чёрного озера. Там
выросли новые корпуса Международного института внеземных культур, и
туда же, подальше от Зоны, стали перебираться хармонтцы, испуганные
расширением девяносто первого года. Цены в питейных заведениях и
весёлых домах в Рексополисе были значительно ниже хармонтских,
поэтому расслабляться после удачной ходки новые обитатели “Сталкер
Хауз” рекомендовали именно там. С самими же удачными ходками дела с
каждым годом стали обстоять всё хуже. Хлынувшие в Хармонт сразу
после расширения рисковые парни хабар по краям Зоны довольно быстро
выбрали. И сами во множестве остались там - кучками пёстрого тряпья
на серой безжизненной земле. Вглубь, в ещё богатые хабаром места,
соваться рисковали немногие. А те, что рисковали, возвращались
нечасто.
Особо рисковые и особо везучие вскоре
составили новую сталкерскую элиту. Их имена и поступки живо обросли
легендами, которые прибывшие в “Сталкер Хауз” менее удачливые
“коллеги” с придыханиями излагали в тюремном дворе. Ливанец Махмуд,
набредший на россыпь “синей панацеи”. Лохматый Эдди, четверо суток
пролежавший в разрытой могиле, скрываясь от патрулей, и выбравшийся
всё-таки, когда его успели уже оплакать. Китаец Ю, Одноглазый
Майлстоун, Косой Дрекслер, Голландец Ван Камп…