Мужики разбежались, споро припахав к выполнению поставленных
задач всех попавшихся под руку зевак, и берег, наконец, опустел.
Остался только Никифор, расзвалившей на грязно-зеленой траве с
по-детски обиженным видом. Кажется, забулдыга, только что
купавшийся во всеобщей жалости, даже не сообразил, чем все побежали
заниматься, и почему забросили его. Он просто сидел, тихонько
подвывал да шмыгал красным носом. Архип только покачал головой да
побрел на берег. Усевшись на камне покрупнее, он принялся
разуваться.
Выше по течению, едва сошедшая с гор Пояса, Черная была узка и
порожиста, а потому стремительна течением и холодна настолько, что
преодолеть ее за все годы, что в долине жили люди, не удалось
никому, ниже же, вобрав в себя несколько притоков, превращалась в
могучую и степенную особу в пяток аршин глубиной и пару десятков
шириной, такой, что не каждый вплавь и пересечет. Но здесь, на
излучине она разливалась в широкий плес глубиной едва до колена.
Здесь и только здесь эту реку можно было перейти вброд. Если вдруг
человеку пришла бы в голову такая глупость. Крапивинская волость,
названная так в честь своего крупнейшего и главного села, была на
самом краю русских поселений, на восход и полночь от нее начинались
лишь непролазные болота да дремучие леса, упиравшиеся в крутые
горы. Царство иных существ, отнюдь не всегда к человеку
дружелюбных. И от этого царства местные немало натерпелись в
ранешние годы. Было дело, месяца не проходило, чтобы мавка, на вид
красивая девка, а внутри - кровожадная нежить, пацана в чащу не
увлекла, или менквы, злобный лесной народец, коров с пастбища,
нередко вместе с пастухом, не умыкнули, а то и чего пострашнее
выползало. Такое о чем выжившие даже через годы внукам рассказывать
не решаются. И вся эта погань через Мавкин брод шла. Что поделать,
не любит никто из нечисти, кроме водяных со свитой, текущую воду.
Мешает она им, силу вытягивает. И чем стремительнее поток, тем
сильнее ослабляет. А здесь как раз вода спокойная да мелкая,
любо-дорого на промысел за человеческой кровушкой ходить. Вот и
когда Архип уже больше дюжины лет назад пришел жилья искать,
староста запросил с него оплату - запереть брод. Дело было довольно
сложное, но для опытного чернокнижника, каким тогда был Архип,пусть
тогда и носивший совсем иное имя, вполне выполнимое. И недели не
прошло, как на противоположном берегу реки, намертво отрезая путь
лесным чудовищам встали многочисленные чуры, а в Чернореченск, а
оттуда и в столицу в канцелярию Священного Синода, отправилось
письмо за подписью волостного старшины да местного попа, что, мол,
берут на поруки Архипа они, и во искупление грехов тяжких
направляют трудиться, не щадя живота своего, по защите
православного люда. Много лет с тех пор минуло, и староста почил, и
поп тот на должность хлебную отправился, а место его занял
сосланный в глушь за излишнее рвение отец Григорий, отдавивший
кому-то наверху больную мозоль, а договор блюлся строго: каждую
весну Архип ходил на брод, правил чуры, да подновлял чары на них.
Кого посильнее, конечно, такими игрушками не остановить, но этим до
человеческих поселений, чаще, у них свои желания, чуждые. Но людям
хватало, чтоб не жить в бесконечном страхе.