Разумеется, про этого Корнелиу он, для начала, все вызнал, что
мог: тот, похоже, торговал всем подряд, что могло деньжат побольше
принести, и сделки обстряпывал с большим талантом. Книги скупал
тоже на перепродажу, наверняка, причем в другой город, иначе не
стал бы цену в газете писать черным по белому. А если йованово
сокровище куда-нибудь подальше из Кронебурга уедет, только лучше
станет: одной уликой против него меньше. В тетрадку-то он все
переписал шифром, постарался.
— Ну-с, что там у вас?
Корнелиу Видяну, низкорослый юркий румелец, провел Йована в
тесную комнату, которая служила ему кабинетом и одновременно
столовой: на одном конце стола возвышалась новая, дороженная
печатная машина, на другом сиротливо пристроились пустая чашка и
тарелка с недоеденным бутербродом. «Прохиндей как есть», — подумал
Йован. Живет так, что и не скажешь по виду, какими деньжищами
ворочает: с мошенниками это часто случалось, зарабатывали они через
раз, как судьба ляжет — то густо, то пусто. Оттого кутили, получив
прибыль, широко, а все остальное время жили с пятого на
десятое.
— Вот, — Йован достал из сумки книгу и выложил на стол, рядом с
тарелкой и чашкой.
Корнелиу перелистнул несколько страниц, задумчиво поцокал языком
и наконец изрек:
— Очень интересный экземпляр! — а потом принялся рыться на
столе, там, где возле печатной машины лежали письменные
принадлежности. — Да куда ж оно запропастилось?.. Погодите-ка, я
схожу в другой комнате увеличительное стекло поищу, нужно подробно
рассмотреть. Посидите тут пока.
Махнув рукой на ближайший стул, Корнелиу скрылся за дверью. Но
через несколько минут вернулся, сжимая в руке огромную лупу с
деревянной ручкой. Он уселся на стул и принялся тщательно изучать
книгу, то и дело разглядывая страницы через увеличительное
стекло.
— Книга старинная и редкая, — наконец вынес он вердикт. — Я вам
за нее готов дать тысячу талеров.
Йован почуял, что ему привалила большая удача: раз этот
прохиндей Корнелиу сразу такую высокую цену готов назвать — значит,
на деле книга стоит намного дороже. И можно, пожалуй, заломить даже
выше цены, которая в газетном объявлении значилась.
— Четыре тысячи, — уверенно заявил Йован, уставившись на
Корнелиу в упор.
Торг предстоял долгий и непростой. Корнелиу размахивал руками и
почти кричал, пытаясь сбить цену. Наверное, за этим шумом Йован и
не заметил, как в квартиру те двое вошли. Или они двигались слишком
тихо… от таких можно ожидать! Увидел он их только когда они на
пороге комнатушки встали: красивая такая молодая баба в кружевах и
с ней парень чернявый… где-то Йован его, вроде, мельком видал, но
где — припомнить не мог. Оба из благородных, сразу видно.