Стеша, не переча, достала из принесенного им свёртка кольцо
колбасы и, отхватив ножом небольшой кусочек, подвинула его
мальчишке.
- Ишь ты, - удивился тот, - господская еда!
- Жуй, пока не отняли, - усмехнулся молодой человек, выходя на
средину комнаты.
- Охти мне! – всплеснула руками девушка, уставившись на
надевшего военную форму постояльца.
Сёмка от удивления тоже бросил жевать и во все глаза смотрел на
тёмно-зеленый, почти черный мундир с синими петлицами, блестящие
унтерские басоны** на красных погонах с цифрами – 138, но самое
главное, на звенящий ряд полного банта георгиевских крестов и
светло-бронзовую медаль за турецкую войну.
- Ишь ты! – только и смог выговорить мальчишка, глядя на всё это
великолепие.
- Варежку закрой, а то простынешь! – подмигнул ему Дмитрий,
старательно начищая бархоткой орла на пряжке ремня.
Лежавшая на дне сундука форма немного примялась на местах сгиба,
а просить погладить было неловко, но Будищев и без того выглядел в
глазах Сёмки и Стеши просто ослепительно. Затаив дыхание, наблюдали
они за его движениями, пока тот чистил бляху и сапоги. После чего
он, водрузив на голову кепи с синим околышем, тщательно выровнял
его козырёк и обвёл притихших подростков веселым взглядом. Сунув
руку в карман, унтер-офицер вытащил маленькую блестящую лаком
коробочку и с легким щелчком открыл крышку. В воздухе ощутимо
поплыл сладкий запах ванили.
- Держите, - протянул он детям по кусочку какой-то сладости,
белой от покрывшей её сахарной пудры.
- Что это? – почти простонал Сёмка, мгновенно проглотивший
угощение.
- Рахат-лукум, - пояснил Дмитрий. – Турецкая сласть. С войны
немного осталось.
Стеша, напротив, в отличие от приятеля, понемногу откусывала от
лакомства маленькие кусочки, и старательно рассасывала их во рту,
блаженно наслаждаясь каждой частичкой вкуса. При этом у неё был
такой довольный вид, что Будищев даже помотал головой, будто
отгоняя наваждение и, неожиданно охрипшим голосом, сказал
Семёну:
- Ну пойдем, что ли?
- Ага! – с готовностью отозвался тот и, нахлобучив на голову
шапку, выбежал в дверь.
Всю дорого он шел рядом с Дмитрием, стараясь попадать с ним в
ногу, но постоянно сбиваясь от того, что с превосходством зыркал по
сторонам, наблюдая, все ли видят, с каким героем посчастливилось
ему пройти. Но большинство жителей рабочей слободки, включая его
приятелей, были на работе и только несколько совсем уж маленьких
мальчишек и девчонок с восторгом увязались за ними, гордо маршируя
по весенним лужам босыми ногами.