Я не мог понять, зачем Матвейка столько внимания уделил летнему
отдыху счастливых родителей первенца. Батька мой тоже, как я
появился, чаще стал дома бывать. Любил детей очень. Возился со мной
радостно. Нянюшка рассказывала, как он, забрав меня от уставшей за
бессонные ночи матушки, уходил в поля. И гулял, гулял, таская меня,
малого, на руках, рассказывая что-то всерьёз несмышлёнышу. Игрушки
мне строгал из дерева. Первое своё оружие я получил именно от него.
Таких деревянных мечей и лука ни у кого из ребятишек в деревне не
было. То, что Маржинов оказался заботливым отцом, меня не удивляло.
Почему же тогда удивило Матвейку? Родители в нём, вроде, тоже души
не чаяли.
Дочки появились одна за другой, через пять лет. И на этот раз
Маржинов в имение с глубоко беременной супругой не срывался. Может,
потому, что средняя родилась осенью, а младшая, Настенька,
зимой.
После шло дотошное перечисление прислуги в доме Маржиновых. И
имя «нянюшка Катерина» Матвейка обвёл три раза, влепив рядом жирный
знак вопроса. Хоть полслова пояснений бы написал.
На последних страницах Матвейка дотошно расписал, когда и как
Сашка, сын Маржинова, приезжал в имение в последние несколько лет.
Сколько оставался и куда отбывал. Я мог себе представить, какими
долгими беседами он выведывал у Настеньки эту информацию. Другого
источника в соседнем с Кроховкой имении у него быть не могло.
В самый конец Матвейка вложил несколько газетных вырезок, с
краткими, но красочными статьями о дебошах и неблаговидных выходках
Александра Маржинова. И каждую аккуратно датировал.
Я бросил взгляд на круглое окошко, за которым уже рассвет
занимался. Зачем Матвейке сдалось так плотно изучать биографию
Александра? Судя по досье Рудакова, младший Маржинов не мог иметь
никакой серьёзной роли. Будь он привлечён к Тайному Сыску, Фёдор
Иванович бы знал. Да и невозможно выполнять сложную работу и
столько пить одновременно. Весь досуг Александра Маржинова — карты,
бабы, выпивка и дебоши.
И тут меня озарило. Сев на кровати, я вытряхнул газетные вырезки
и разложил их поверх тонкого одеяла. А потом перелистал тетрадь и
раскрыл список приездов в имение. Ну, так и есть. После каждой
громкой выходки батюшка сплавлял неблагополучного сынка в деревню.
Логично, что уж. Оградить от соблазнов, голову проветрить. Да и
наказать малость, по носу щёлкнуть ограничением свободы. Неужели
Матвейка углядел в том что-то подозрительное? И при чём здесь
«нянюшка Катерина»?