Анастасия Ильинична истолковала мою мрачность по-своему.
— Простите меня, Матвей Павлович. Забылась я. Ещё и трёх месяцев
с гибели ваших родителей не прошло, а я себе о счастье думать
позволяю.
— Не составлю я вашего счастья теперь, Анастасия Ильинична.
Помиловать-то меня помиловали, но под плотным колпаком я. Не время
для женитьбы. Повременим немного.
Настенька вдруг изготовилась как хищница перед броском.
— А когда уезжаете, Матвей Павлович?
— Завтра или послезавтра.
— Так скоро… — я буквально видел, как вращаются шестерёнки в
голове Анастасии Ильничны, перебирая варианты. — Не откажите же мне
в удовольствии отобедать вместе. Матушка с сестрой уехали в гости,
батюшка в Москве. Одна я тут. Тоскливо совсем. И ждала вас со всей
душою… Давайте по саду пройдёмся, пока накрывают.
Нянюшка Катерина, тяжело вздохнув, выбралась из кресла и
отправилась за нами.
Поводив меня по саду, Настенька затеяла игру в салочки. Пришлось
включиться и побегать за «невестой», хотя тело, разморённое двумя
тренировками, поднывало. Анастасия Ильинична, заливисто хохоча,
нырнула в густые заросли вишен. Я рванул за ней и вдруг поймал, от
неожиданности крепко обхватив руками. Грудь, прижатая ко мне, мелко
вздымалась. Твёрдые горошинки чувствовались даже сквозь рубаху.
Настя повернулась, не отстраняясь, сорвала губами спелую вишню и
потянулась к моему лицу. Я ответил. Сладковато-кислый сок лопнувшей
ягоды окрасил наш невинный поцелуй. Невинный, если бы потом
Настенька не облизала мои губы, словно ненароком скользнув языком в
рот на мгновение. Эх, Матвейка, да на тебя тут полноценная охота
велась! На скромную девицу Анастасия Ильинична ну никак не
тянула.
Настенька вздохнула, смущённо шагнула назад и оступилась. С
таким расчётом, чтобы моя рука, сорвавшаяся ниже, сжала крепкую
девичью попу.
Неподалёку раздался сиплый кашель поспешавшей нянюшки
Катерины.
— Здесь мы от неё не отвяжемся, Матвей. Если уж времени нам так
мало отпущено, приходи, как стемнеет, к имению. Матушки нет,
сестрицы тоже. Нянюшка рано засыпает. Я из окна выберусь, и пойдём
с тобой к речке, погуляем без лишних глаз. Я тебе подарю…
кое-что.
Анастасия отступила и выбежала прочь. А я опустил глаза и,
конечно, обнаружил мелкие алые брызги на светлой ткани. Рубашку мне
испортила, стерва!
Не пытаясь отряхнуться — только размазал бы — я выбрался из
вишнёвых зарослей и наткнулся на нянюшку Катерину. Она резко
схватила меня за запястье, и, уставившись в лицо, просипела: