Мы поехали дальше, и я объяснил
товарищу Кейдзо, что нам требуется карта, а с нашей, советской,
будем тыкаться, как слепые котята.
– При чём тут котята? – удивился
японец.
Пришлось ему растолковать. Он
неожиданно улыбнулся.
– Конечно! С этим я могу помочь. Даже
очень легко. У меня в Мишане есть один знакомый. Он японец родом из
Киото, но в юности перебрался в Китай, женился на местной и остался
там навсегда. Его зовут Шэнь Ицинь, хотя когда-то звали… да это
неважно. Он владеет собственной типографией, выпускает разную
продукцию. Настоящий патриот, между прочим.
– Китайский или японский? – уточнил
я.
– Вы будете удивлены, но первое. Шэнь
Ицинь считает, что Китай стал его второй Родиной, а раз так, то и
служить он будет только ей до конца.
– Ну да, пока в его жизни третья не
появится, – заметил с ухмылкой опер.
Мы с японцем сделали вид, что
колкости не заметили.
– Потому он и согласился со мной
сотрудничать. Если точнее, то был связным. В его типографии имеется
отдел, который занимается доставкой продукции. Буклеты, календари,
газеты с журналами. Нечто вроде почты. Короче, одна машина возила
типографскую продукцию в городок, распложённый рядом с границей
СССР. Ну, а дальше… думаю, вы догадались.
– Карты-то здесь при чём? –
недовольно поинтересовался Добролюбов.
– Как это при чём? Так Шэнь Ицинь их
печатал! Специально для Квантунской армии, – ответил Кейдзо.
– Что ж, если этот Шэнь Ицинь жив
ещё, то к нему и поедем.
– Конечно! – радостный тем, что
наконец-то смог пригодиться и оправдать своё включение в наш отряд,
заметил японец. Могу его понять: он старается не ради нас. На
сокровища ему вообще плевать с высокой пагоды. Ему главное –
воссоединиться с семьёй, женой и сыном, да так, чтобы не оказаться
где-нибудь в сибирском лагере. Мечтает, наверное, когда-нибудь
вернуться в Японию. Что ж, правильно. Все домой хотят. Я вот тоже,
но… увы. Да и зачем, если откровенно? Мне нравится это время.
Снова ощущаю себя полноправным
гражданином своей великой советской страны.
Дорога до Мишаня растянулась на долгие двенадцать часов. Машина
ревела, глотала километры пыльной дороги, а мы тряслись на своих
местах, вымотанные жарой, усталостью и постоянной насторожённостью.
Несколько раз останавливали на контрольно-пропускных пунктах –
удостоверения, даже несмотря что СМЕРШ, проверяли долго и
придирчиво, словно выискивали в нас врагов.