Толстяк спорить не стал, виновато пожал плечами, и налил коньяк
в гранёный стакан.
По пути в купе Сергей столкнулся с супругами Пупко. Варя
держалась отстранённо, а Викентий чуть ли не с объятиями полез, от
него внушительно разило спиртным. Видимо, прошедшая ночь примирила
ответственного работника с мыслью о том, что у его жены могут быть
старые знакомые мужского пола, он схватил Травина за рукав,
требовательно спросил о здоровье и погоде, а потом, получив ответ,
рассказал старый пошлый анекдот. Сам же и смеялся громче всех.
- Викеша, нам пора, я есть хочу, - Лапиной надоело ждать, - да и
у товарища дела важные наверняка, не задерживай.
Какие важные дела могут быть в поезде, кроме еды и сна, Сергей
не знал, но кивнул. Викентий огорчился, взял с Сергея слово, что
они встретятся в салоне как-нибудь, и последовал за супругой. За
ними хвостом ушёл Дмитрий, порученец не проронил ни слова, на
рассказанный анекдот отреагировал презрительным взглядом,
показывавшим, что своё начальство он ни в грош не ставит.
Глава 03.
27/03/29, ср-
Попутчика к Травину подселили в одиннадцать вечера в Перми, как
и обещали. Поезд покидал перрон, выдав гудок и выпустив клуб пара,
когда в вагон, отпихнув проводника, запрыгнул тощий мужчина лет
сорока или около того в шубе и меховой кепке. Он предъявил
плацкарту, получил квитанцию, и громко распорядился принести чаю с
лимоном. В купе, сняв кепку, под которой обнаружился венчик
седеющих курчавых волос вокруг проплешины, мужчина шумно выдохнул,
и представился.
- Лукин Борис Петрович, к вашим услугам.
С собой у него был тощий, с пятнами портфель из парусиновой
ткани на двух ременных застёжках.
- Всё своё вожу с собой, - Лукин проследил взгляд Травина, - да
и чего там, возить нечего, только эту ночь тут переночую, да от
следующей часа два если ухвачу, в Омске сходить. Так что, товарищ,
я к вам ненадолго заселяюсь. Вы, извиняюсь, как к храпу относитесь?
А то я, знаете ли, иногда вот балуюсь руладами, супруга моя
покойная жаловалась, да так и померла недовольная.
Лукин действительно храпел так, что светильник на потолке
трясся, но Сергей и на такие мелкие неудобства внимания не обращал,
он натянул одеяло до шеи, закрыл глаза, и провалился в сон, из
которого выбрался только в восемь утра, когда поезд дал гудок,
отъезжая от перрона станции Свердлов-Пассажирский. Попутчик уже
встал, освежился и складывал в бархатный несессер бритвенные
принадлежности. Опасную бритву он внимательно осмотрел, и аккуратно
закрыл, Травину даже показалось – с долей нежности. Убрав несессер,
Лукин уселся в кресло напротив Сергея, поскрёб ложечкой в пустом
стакане, кивнул на книжку Хэммета.