Я встретилась взглядом с козлообразным мужиком. Его помощник,
совсем еще молодой парень, поставил на пол деревянный сундук
наподобие тех, какими во времена моей юности обзаводились
сантехники. Я не хотела даже гадать, какие там у них инструменты,
но, пока доктор смотрел на меня, я демонстративно стащила с пальца
один из перстней и показала ему.
Это было неплохое решение. Доктор стал странно задумчив. Должно
быть, перстень немало стоил, и я поспешила закрепить
впечатление.
— Я дам вам этот перстень, если вы скажете при дворе, что я уже
недевственна, — заявила я, и доктор опешил так, что затряс бородой
точь-в-точь как козел. Идеальное сходство.
— Ме-ме, — неуверенно начал он, и я даже глаза прикрыла, чтобы
иллюзия была абсолютной. — Ме-ме… меня прислала ее сиятельство,
ваше сиятельство, как вы себя чувствуете?
Я надела перстень обратно на палец.
— Ужасно, — призналась я. Отчего-то мне стало весело, хотя я и
предположила, что это первый предвестник серьезного срыва. — Меня
бросает то в жар, то в холод, иногда я не могу подняться с постели,
сплю урывками, просыпаюсь и долго потом не могу заснуть, я не могу
есть, не хочу пить, — вранье, я уже давно хочу пить, — меня
раздражают звуки.
Этого мало, с досадой подумала я. Но, кажется, доктора и без
того смутила моя откровенность.
— У вас… — проблеял он, но я решила, что ему рановато ставить
диагноз.
— Я забываю, как прошел мой день. Я не помню людей, которых
видела, и что я им говорила. Я роняю предметы, ночами я не чувствую
рук. Меня бьет озноб, даже когда тепло, и если я все-таки сплю, то
чувствую, что задыхаюсь. И меня пугают клоуны.
Клоуном, конечно, была сейчас я сама. И говорила, что приходило
мне в голову, понимая, что это не болезни появились в последние
времена, а наука сообразила их диагностировать как нечто, что
подлежало лечению. Все неврологические заболевания я могла в этой
эпохе исключить смело, но притвориться психованной дамочкой сходу
мне мешало именно правдоподобие. Я же не бухгалтер Берлага, в
конце-то концов…
Доктор важно покивал.
— Да-да-да, ее сиятельство так и сказала. Приступайте, господин
Бак.
Грозного вида мужик согласно кивнул и повернулся сперва к
помощнику, а я задумалась: этот паренек медик или его подручный?
Чей это кофр, или как его верно назвать? Паренек принялся доставать
из кофра подозрительной чистоты инструменты, и меня пугал не
столько их вид, сколько то, что со мной собираются делать.