В средние века отношение к этой болезни было двойственным.
Где-то считали, что это происки дьявола, где-то — что это признак
гениальности и отметки богов. Я не была уверена, что здесь среди
известных эпилептиков были Калигула и Петрарка, но надеялась на то,
что доктор доложит о болезни кому следует. В конце концов, если я
правильно поняла, даже собственная мать не слишком-то знала дочь,
ведь так?
Я могла рассчитывать на любую реакцию, вплоть до того, что
доктор решит не церемониться, отберет у цирюльников скальпель и
положит конец моему представлению. Но он сделал неожиданную для
меня вещь: я почувствовала, как в лицо мне плеснули вязкой водой,
которая попала мне на язык, и я даже не взялась определять, что это
такое — вонючее, кислое и липкое.
Меня переиграли.
— Ваше сиятельство, — с легким и даже несколько ласковым упреком
сказал доктор, ставя графин с разбавленным вином обратно на стол. —
Да будет вам известно, что вы не первая девица из тех, кого я
посетил за последние несколько дней…
— Я поняла, — оборвала его я и села прямо. Мысль, что меня
раскрыли таким немудреным образом, меня даже обрадовала. Потому что
это значило, что доктор был человек неглупый, и я могла говорить с
ним без обиняков. — Никто не хочет попасть на отбор невест. Но я —
я хочу, чтобы вы знали.
Некоторое время я выдерживала паузу. То, что я собиралась
сказать, полностью противоречило тому, о чем я просила их с самого
начала.
— И пусть вас не смущает моя просьба, — продолжала я. — Мы все
понимаем, что попасть в придворные дамы, просто оказаться при дворе
— не равно стать королевой. Я всю жизнь провела в четырех стенах, у
меня кривая нога, но зато я умна, как вы уже могли заметить.
Простите за это, — я обвела рукой комнату, мол, цирк с конями
закончен, — и давайте договоримся: вы уходите, я вам плачу, и все
держат язык за зубами. Мне не стать женой наследного принца, — я
пошевелила ногой, — мне не стать ничьей женой, взгляните на меня, —
если бы я сама еще знала, чем так страшна бедняжка, кроме ноги, —
но женщина при дворе это не только смазливое личико. Или я
выбираюсь из-под опеки матери, или я до конца своих дней прозябаю в
деревне.
И я пожертвовала еще одним перстнем.
— Ваше сиятельство, но кровопускание… — доктору очень хотелось
обогатиться, тем более что цирюльник свой перстень уже
припрятал.