Я промолчал, и Глеб, ухватившись за
ручки тележки, толкнул ее и покатил перед собой. Путь занял минут
десять, мы свернули в коридор Л-2, идущий параллельно тому, где
располагались лаборатории, и оказались в крохотном тамбуре между
двумя стеклянными дверями. До слуха донеслось знакомое гудение
генераторов, и я догадался, что мы вошли в зону повышенного
электромагнитного излучения.
Глеб придвинул тележку к стене,
достал из нее две пары плотных резиновых перчаток. Одну пару надел
сам, другую протянул мне.
— Никогда не дотрагивайся до Объектов
без защиты, — проговорил он, доставая из кармана ключ-карту и
открывая дверь.
В центре квадратной комнаты стояли
два медицинских стола-вертикализатора. На одном из них лежал щуплый
паренек лет восемнадцати, а на втором — плотный мужчина средних
лет, похожий на азиата. Правую стену комнаты украшало огромное
зеркало, у левой примостилось несколько медицинских стеллажей,
забитых оборудованием.
— Это и есть Объекты? — вырвалось у
меня невольно. После слов Риты о человекоподобных существах я
представлял их себе как угодно, но только не как обычных людей в
белых больничных пижамах.
— Да, это Седьмой. — Глеб подошел к
азиату, осторожно поправил шапку из проводов и электродов на его
голове и указал на молодого: — А это Четвертый.
Вероятно, недоверие на моем лице было
настолько очевидным, что Глеб снизошел до доказательств.
— Не обманывайся их внешним видом,
Кирилл, — сурово сказал он. — Объекты — не люди. А точнее, не
совсем люди. Вот подними, например, руку Четвертому.
Он расстегнул широкие ремни,
охватывающие запястье паренька, и отступил на пару шагов,
освобождая для меня место.
— Человек его комплекции обычно весит
килограммов шестьдесят пять, — продолжил Глеб, когда я подошел к
Четвертому. — Соответственно, вес его предплечья и кисти в
совокупности будет не больше двух-трех килограммов, так?
Я неуверенно кивнул, отметив про
себя, что никогда не задумывался о весе какой-либо отдельной части
человеческого тела. Но и задачка при этом не казалась сложной —
поднять руку спящего человека. Я надел перчатки, обхватил
предплечье Четвертого и потянул вверх.
— Ого, — только и сказал я, ощущая,
будто поднял пятикилограммовую гантель. Рука Четвертого была
твердой на ощупь, и даже сквозь плотную перчатку я чувствовал,
насколько горячая у него кожа.