— То есть ты не веришь в то, что у Щукина мог быть
сообщник?
Рита покачала головой:
— Не то чтобы не верю, Кирилл. Но эту гипотезу
невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть. Я точно знаю, что
Первый способен воздействовать на большое количество людей, мы
проверяли это экспериментально. А Девятый всегда концентрируется на
ком-то одном.
— А другие Объекты вы не изучаете? — спросил я,
вспомнив, как Осокин заставил Соболя выпить кислоту.
— Нет. Первый вынудил нас пообещать, что мы не будем
их трогать. Сказал, что это неэтично и непрофессионально — ставить
эксперименты на тех, кто даже не понимает, что происходит. И если
мы хотим проводить исследования, то можем делать все что захотим,
но только с ним. И даже обещал помогать.
— Но что-то пошло не так?
— Всегда что-нибудь идет не так, — вздохнула Рита и
внезапно вскочила со стула. Я услышал в коридоре торопливые шаги и
увидел, как Рита прячется за дверью. Она скрестила ладони буквой Х
и умоляюще посмотрела на меня.
Через секунду в комнату заглянул Осокин.
— Кирилл, вы не видели Риту? — поинтересовался он,
недовольно окидывая взглядом, заваленное коробками
помещение.
— Нет. — Я сделал вид, что увлечен
работой.
— Если увидите — передайте, что я ее ищу.
— Обязательно, — кивнул я и, когда Осокин ушел,
повернулся к Рите.
— А ты чего от него прячешься?
Девушка скривила лицо.
— Дима настаивает на терапии, — с досадой произнесла
она. — Но я не хочу проводить ее, пока Первый не восстановится хотя
бы процентов на семьдесят. Одно дело изучать Объекта, и совсем
другое — его целенаправленно мучить. Поэтому я пока посижу тут с
тобой — конечно, если ты не против.
— Я уж точно не против, — улыбнулся я.
Рита вернулась к столу и снова уселась рядом. Она
молчала, и, не желая затягивать паузу, я спросил:
— А почему Соболя все называют — Первый? Почему не по
имени?
— Сначала так и было. — Рита охотно пустилась в
объяснения. — У всех Объектов есть настоящие имена — в смысле те,
что они носили, когда еще были людьми. Четвертый, например, — это
Марк Корсаков, а Седьмой — Даниил Кан. Но один из наших психологов
— Андрей — убедил Диму, что это неправильно. Дескать, наши
сотрудники калечат психику тем, что воспринимают испытуемых как
людей. И чтобы провести грань между нами и Объектами, их нужно
обезличить.
— И как отреагировал Соболь?