— Коня только зря дергаешь, —
назидательно произнес Билый. — Осади, друже.
— Осади, — с недовольными нотками в
голосе, повторил граф. — Итак время потеряли сколько! — Его
раздражалазаминка в дороге, бурчащий Прохор, назидательный Микола,
да и горы, его тоже порядком раздражали. Уже выть хотелось с
тоски.
— На наш с тобой век, Ваня, хватит и
службы, и подвигов, — Билый понимал, что в душе у друга неспокойно,
но причиной тому вовсе не потерянное время, которое они потратили
на спасение старика-горца.
— Таким темпом мы напрямую в каземат
полковой загремим, а не на службу, — ворчал граф. — Вот посмотришь!
Припомнят нам всё! Еще и письмо какое вскроется, загодя присланное
и уже нас оговариваемое.
— Ваня, ничего не хочешь сказать? —
спокойно спросил Микола, выравнивая своего Феникса в голову с
Успехом. Кони было потянулись друг к другу мордами, но Билый
одернул своего, слегка натягивая узду. — А, ну осади!
Суздалев внимательно взглянул на
казака: «Догадывается, казачья душа. Не скроешь от него».
Но вслух ответил на вопрос друга:
— Вроде и говорить не о чем. Может,
все же поспешим?
— Юлить изволите, ваше сиятельство, —
не отставал Билый. — Меня то ладно, себя не обманывай.
Суздалев посмотрел вперед, на,
видневшуюся вдалеке горную гряду, перевел взгляд на ближайший
перелесок и вдруг, совершенно неожиданно указал рукой в
сторону:
— Гляди, Микола, дошли
получается?
Впереди, на расстоянии примерно в две
версты, показалась смотровая вышка. Маленькая фигурка часового
маячила в просвете под крышей.
— Я эту баштю еще с полторы версты
назад приметил, — улыбнулся казак. — А ты от вопроса не уходи.
Выкладывай, односум, что на душе.
— А ты сам, будто не знаешь? —
вопросом ответил граф.
— Знаю, Ваня, но хочу, чтобы ты сам
ответил, — Микола сделал паузу и ответил за друга. — Галя покою не
дает?
Суздалев молча кивнул и приложил руку
к горлу, показывая тем самым, что дилемма не разрешима. Билый
вздохнул: граф всегда влюблялся, как в последний раз. Горел от
чувств, теряя голову и контроль над собой. Такое поведение для
мужчины было Миколе вначале в диковинку. Потом привык.
— Ты вот что, — поддержал односума
казак. — О службе сейчас думай. А с Галей управится. Только тебе
для себя твердо нужно решить, кто она для тебя.
— Что ты имеешь ввиду? — удивленно
спросил Суздалев.