Должно быть, Сашка слишком откровенно пожирал вдовицу глазами,
потому что она слегка покраснела и опустила вуалетку, украшавшую
простую фетровую шляпку, и отвернулась к окну. А так даже лучше.
Профиль у нее был чудесный, шея длинная, а волосы — цвета лугового
меда. Говорят, только ведьмы бывают такие красавицы, но явно врут.
Ведьмы ведь поездами не ездят, у них свои пути имеются.
Сашка подсел чуть ближе, продолжая разглядывать вдовицу.
Ехала она одна, с багажом небольшим, и не сказать, чтобы
богатым. Сундук был хороший, ладный, закрытый на висячий замок,
украшенный рунами и заговоренный. Без ключа такой не откроешь. На
груди у вдовицы висела небольшая янтарная безделушка, вроде часов,
какие носят обычно медицинские сестры. То и дело женщина касалась
ее длинными бледными пальцами, точно проверяла, что безделушка на
месте.
Вагон был пуст.
Когда поезд въехал в тоннель, Сашка Меньшой решил действовать.
Он поднялся, быстро прошел между лавками и сел, прижимая вдовицу к
окну. Рукой обвил ее тонкую талию — ладонями обхватить можно! - в
вторую положил на испуганно вздымающуюся грудь.
- Ты только не кричи, красавица, - шепнул он в ухо, сдув легкий
пух волос. - Я тебе зла не желаю.
Желания Сашки были несомненны, он облапал вдовицу всю, и она
оказалась, как он и ожидал, нежной, мягкой и упругой. И тихой.
Онемела, должно быть, от страха.
- Ты не бойся, ты мне только ключики свои дай, - тихо шептал
Сашка, вольготно тиская высокую грудь вдовы. - Я тебе зла не
сделаю, Христом-Богом клянусь.
- Не следует безбожнику богом клясться, - тихо сказала
вдовица.
Поезд в этот момент вынырнул из тоннеля, и солнце на мгновение
ослепило Сашку Меньшого. Когда зрение вернулось к нему, первым, что
он увидел, была жуткая улыбка вдовицы. Она клацнула зубами, белыми,
обведенными красной каймой. Сашка пискнул испуганно, отскочил в
сторону и бросился наутек, истово крестясь и бормоча «Ведьма!
Ведьма!». Проводник, на которого он наткнулся в соседнем вагоне,
Сашку пропустил и пожал плечами. Ну, ведьма и ведьма. Чего здесь
такого-то?
Олимпиада привела в порядок одежду, переборов желание сорвать
ее, остановить поезд и нырнуть в озеро, мимо которого они как раз
проезжали. Она все еще ощущала прикосновение мелкого гаденыша,
осмелившегося полезть с объятьями. Ограбить хотел, идиот. И кого?
Олимпиаду Потаповну Штерн! Женщину в этих краях весьма известную,
супругу могучего ведьмака, дочь самой Акилины Залесской, внучку
Ефросиньи…