***
Я сидел в своей палатке, уставившись на нависающий брезент, и
размышлял о превратностях судьбы. Вчера жизнь била ключом: я принял
вызов всех, кто осмелился бросить мне перчатку, и вышел
победителем. Каждый бой был словно глоток свежего воздуха после
затхлого заточения. Но когда появился новый противник, я возликовал
ещё сильнее. "Наконец-то кто-то стоящий!", — думал я. Но, увы, этот
"опытный" боец оказался слабее той отравы, которой когда-то
пытались травануть нашего Императора. У того после яда даже в
глазах не помутнело. В общем, много шума, а толку ноль.
Теперь же я заточён в этой палатке и скучаю ещё сильнее. Даже
разговоры солдат не развлекают: все байки пересказаны по сто раз,
шутки приелись до зубной боли. Хоть бы какая заварушка случилась, а
то мозги скоро плесенью покроются.
Ещё меня настораживает один рядовой по имени Кузьма. Порой я
задумываюсь, всегда ли он был таким странным или стал после того,
как ему на складе мешок с боеприпасами на голову свалился. Вот и
сейчас он идёт ко мне с широкой улыбкой, перепрыгивая через лужи,
будто ребёнок. Боюсь представить, что он на этот раз выкинет.
— Граф, здравствуйте! — радостно кивнул он, потирая руки и
усаживаясь на стул возле моей койки. — Я вам не помешаю?
— Это зависит от того, зачем ты пришёл, — вздохнул я,
переворачиваясь на бок. — Если у тебя есть новости о новых дуэлях,
то я весь внимание.
— Боюсь вас разочаровать, но нет, — виновато улыбнулся Кузьма. —
У меня тут такие мысли в голове появились, что я просто обязан с
вами ими поделиться!
Он едва не подпрыгивал на месте, и я понял, что остановить его
уже невозможно. Придётся выслушать очередной поток бреда. Хотя мне
и без него было невесело: снаружи я казался безмятежным, но внутри
всё кипело. Недавно Распутин дозвонился и сообщил кое-что
любопытное.
Оказывается, отец Гриши уже знает о нашем семейном "секретике".
Но Распутин поспешил успокоить меня: они подняли все свои архивы и
выяснили, что никто из Распутиных в должниках у нас не
числился.
Что ж, хоть на том спасибо. Теперь мы с Гришей можем продолжать
дружить как прежде, если, конечно, меня не прихлопнут. Ведь
информация уже разлетелась слишком далеко, и я даже не представляю,
когда все должники полезут из своих щелей, как тараканы, и
накинутся на меня скопом. Однако что-то подсказывает мне, что их
хитиновые панцири не выдержат моего натиска, так что я уже
прикидываю, какой ход сделать дальше.