Еще его могли толкнуть, хотя двум людям в каморке было не
развернуться. Оказавшись один на один с убийцей аптекарь непременно
начал бы сопротивляться. Всем в городе был известен его характер,
господин Хан никогда не сдавался без боя, и тут не важно, шла ли
речь о цене на товар, или же он просто спорил со своим старшим
братом из-за какого-то пустяка. Аптекарь сопротивлялся бы, боролся
за жизнь со всей возможной энергией, используя для этого все
подручные средства. Если бы он был в этой каморке не один, тут не
сохранилось бы и тени нынешнего порядка.
Однако, вещи на полках не были тронуты. Аптекарь просто
разбежался — если конечно кому-то не удалось так ловко его
толкнуть, чтобы он после этого пролетел всю комнату в шесть широких
шагов — и ударился головой о твердую, как железо, стену.
Лу Сяо предстояло написать просто отвратительный отчет.
Он вышел, переступив через поставленный у порога таз с дымящей
полынью, и долго мыл руки возле умывальника.
- Вы закончили, сыинтин?
Лу Сяо посмотрел на протянутое полотенце, серое, с прорехами —
этой тряпкой, должно быть, обычно пользовались на кухне — а затем
поднял взгляд на Хан Яна, старшего брата покойного. Они были почти
ровесниками, но в силу своей упитанности, гладкости и прилизанности
— а весь он был идеальным от аккуратно заплетенных волос и до
подола небесно-голубого одеяния — Хан Ян выглядел моложе. Порой ему
нельзя было дать больше двадцати пяти, и он казался юнцом, который
использует вальяжные манеры, чтобы казаться старше.
Своего брезгливого отношения он не скрывал, впрочем, Лу Сяо
давно привык к этому. Полотенце он принял, вытер руки и, аккуратно
сложив, невозмутимо вернул его брату аптекаря.
- Тело будет доставлено в Управу. Вы сможете забрать его завтра
днем. Если желаете, я подготовлю вашего брата к похоронам.
Где-то в отдалении протяжно завыла женщина, должно быть, жена
покойного аптекаря или одна из его наложниц. Хан Ян поморщился.
- Мы предпочли бы оставить тело дорогого брата дома и приступить
к обрядам немедленно.
- Правила, - покачал головой Лу Сяо.
Хан Ян молча вынул из рукава небольшой серебряный слиток.
Все в городе знали его, и всем было прекрасно известно, что
сыинтин Лу не берет взяток. Он не нуждался в деньгах, но дело было
не только в этом. Взятки осквернили бы память отца, который всегда
был человеком честным и прямолинейным, и запятнали бы самого Лу
Сяо. И все же каждый раз находился один умник, который пытался,
«как заведено в городе», всучить ему слиток или даже два, чтобы
уладить какое-то дело в обход инструкций.