Вижу взлетевшую кровь.
Сам момент удара не помню, все словно в серой дзэнской туши
туманных пейзажей Соами Мотонобу. И так всегда. Просто происходит
так. Все четко вижу до и четко после, сам момент — нет. Словно я
исчезаю в это мгновение.
Меня заверяли, что я не закрываю глаза, нанося удар, — но все
равно почти ничего не помню кроме черных резких штрихов на сером
фоне.
Потом вижу все вполне отчетливо. Голову в стороне, последний
воздух, уходящий из груди через разрубленное горло, беспорядочные
движения мышц в предплечьях опрокинувшегося вперед тела.
Я не понимаю тех, кто находит в этом красоту. Но это потрясает
почти так же. Может быть, именно это они считают прекрасным — накал
чувств.
Ясность была просто оглушающая.
Все. Для Накадзимы все кончено. Он смог. Он молодец.
А вот для меня все только начинается, и буду ли я достойным его
поступка? Не знаю.
***
Вечером в покоях господина главного советника решалась моя
судьба. Решали в узком кругу — сам господин советник, его первый
заместитель, распорядитель двора и казначей — лично явился старичок
на меня посмотреть...
Люди, несомненно причастные к обстоятельствам смерти Накадзима,
ибо были в достаточной мере высокопоставленными. Теперь они решали,
что делать со мной.
Я стоял пред ними в умоляющей позе, на коленях, лицом в пол.
Долго уже стоял. Ругань первого заместителя не давала мне разогнуть
спину.
— Да как ты посмел?! Как это было вообще возможно?! Кем ты себя
возомнил?! Что за немыслимое самоуправство?!
Я молчал. Говорить было не о чем. Он был прав. Самоуправство,
просто немыслимое в других обстоятельствах…
— Так это тот бесполезный садовник? — проквохтал старый казначей
со своего невысокого, но значимого места. — Как он вообще попал в
замок на эту должность?
— Вознаграждение за услуги времен последней войны, — ответили
ему. — Старший садовник неравнодушен к людям, носившим за ним
сандалии в те времена.
— А, — недовольно произнес казначей. — Старший садовник… Я
полагал, что с ним покончено после той истории с неканоничным
садом…
— Неокончательно покончено, — ответил ему распорядитель двора. —
Как видите, он находит способы вредить нам. Меч свой дал.
Я затылком почувствовал, как они разом посмотрели на меня.
Казнят или помилуют?
— Так что решим? — спросил наконец распорядитель двора. —
Сэппуку?