— Зови молодежь, — всхлипывая
от смеха, бросил он. — Пусть волокуши прихватят.
И залился хохотом
дальше.
В те времена, как и сейчас
принято, молодежь вроде нас по вечерам собиралась вместе в «гуми» и
обходила околицы села, поглядывая за каким непорядком. Я не имел
возможности там появляться, поскольку все мое время принадлежало
учителю и верховодил там мой младший двоюродный брат и все та же
троица его вассалов-погодок.
Когда я появился из темноты у
сарая, где их всегда можно было найти, а глаза у меня, наверное,
тогда были больше лица и меч из белого дуба на плече, они все
подались назад, никто не рискнул встретиться со мной
взглядом.
— Мы поймали его, — сказал я
им. — Несите волокуши.
И ушел в темноту, не дожидаясь
ответа, только потому что сам был ошарашен происходящим.
Но оказалось, никто не
осмелился ослушаться.
А это был вор. Вор из соседней
деревни, что пасся в этом амбаре еще до нашего переселения сюда.
Каждый год после сбора урожая он разбирал соломенную крышу амбара,
слезал на сложенные до кровли мешки и утаскивал на праздник пару
мешков. Но в этот раз риса у него под ногами не оказалось и он,
пролетев три человеческих роста, грохнулся на утоптанный земляной
пол амбара, переломав себе все, что выступало из туловища. Три дня
он там валялся, пугая стонами всю округу.
— Вот твой мышь, — смеясь,
сказал Мацуда, сдавая вора деду на руки. — Я его
отловил.
О том воре я больше не слышал,
что не удивительно — воров в наших местах не терпели, но болтовня о
том, что мой дед лично скрутил крысообортня, укравшего весь рис
нового урожая, ходила в наших местах долго. И еще много лет после
того ее показывали в лицах бродячие кукольники на дорогах; даже я
там был, в этой маленькой истории, — мальчик, безымянный вестник, —
только, конечно, действие было перенесено в более благородные и
легендарные времена Хэйан.
Но еще до начала холодов
случилась еще одна, куда более странная история. История с чудесным
паланкином.
Слухи о странных носилках без
носильщиков, появившихся в наших местах, дошли до нас раньше, чем
мы сами с ним столкнулись. Дед мой качал головой, в том смысле, что
о чем только люди не говорят, когда к горам подбирается осень, — о
лисах, барсуках, странных предметах; впрочем, я понял намек
совершенно правильно, я и мой наставник были обязаны эти слухи
проверить, иначе не видать нам на праздники пирожков со сладкой
начинкой.