С каждым мгновением лицо становилось
ближе, заполняя собой всё больше пространства в шаре. Теперь лицо
приблизилось почти вплотную, едва ли не касалось внутренней
поверхности шара.
Валерий не отвёл глаз.
Взгляды встретились. И внутри
Кипелова что-то дрогнуло. Он вдруг ощутил, как ледяной холод
протекает по венам, поднимаясь к горлу. Взгляд двойника был…
слишком. Слишком глубокий. Слишком неподвижный. В нём была
бездна.
И внезапно — будто дёрнули за нити —
лицо в шаре исказилось. Едва заметно, на миг. Рот дёрнулся, щёки
перекосились, как у маски, сбитой на перекос. Гримаса. Брезгливая,
злобная. Свет внутри шара потускнел, туман стал грязно-серым,
словно в него всыпали пепел.
Кипелов моргнул. Нет, он
выдержит.
Гримаса исчезла. Снова — та же
масляная, безукоризненная улыбка. Свет. Белый. Чистый.
И вновь — гримаса. Ещё злее. Скрежет
зубов, шипение. Туман опять потемнел. Всё повторялось — снова и
снова. С каждым циклом — быстрее, резче. Лицо то улыбалось, то
искажалось безумием. Двойник в шаре теперь точно сходил с ума: то
гладил себя по щеке, то царапал до крови. Зубы вонзались в губы,
текла кровь — и в следующее мгновение исчезала. Снова улыбка.
Мельтешение нарастало. Лицо
дергалось, срывалось в хохот, затем замирало в страдальческой
маске. Глаза закатывались, губы шептали неразборчивые фразы. Свет
шара пульсировал: белый — грязный — белый — грязный.
Кипелов почувствовал, как в голове
зашумело.
С каждым новым искажением в мыслях
Валерия всё сильнее поднимался вихрь. Память выстреливала образами:
то — детство, запах свежей травы и ощущение тёплой руки матери. То
— стыд подростка, пойманного на дурном поступке. То — смерть
старого друга. То — счастливый поцелуй под дождём. Всё смешалось:
благо и вина, триумф и унижение. Он снова жил всё это, сразу,
здесь, сейчас.
Шар трещал. Боковым зрением Валерий
видел, как из-под его основания сыплются искры, будто не выдерживая
напряжения. Кипелов сжал зубы. Нельзя отвести взгляд. Только не
сейчас.
С большим трудом Валерий продолжал
наблюдать за вакханалией, которую творил его двойник в шаре.
Видение, напоминающее театральную сцену, где один актёр с бешеной
скоростью меняет маски, разворачивалось перед ним с пугающей
реалистичностью. Лицо в шаре неуёмно корчилось, визжало и хохотало,
будто демон и мученик жили в нём одновременно.