Кипелов чувствовал почти
непреодолимое желание отвести взгляд, прекратить череду атакующих
его разум воспоминаний. Внутренний голос, набатом гремящий в
черепе, взывал: «Закрой глаза! Брось! Прекрати!» Но он терпел.
Упрямо, стиснув челюсти, как на допросе.
Лицо двойника продолжало
переключаться от ужасной рожи к блаженной, почти инфантильной,
чистой улыбке. Контраст был таким резким, что Кипелову становилось
дурно. Казалось, одна половина этого существа — дитя света, другая
— порождение преисподней, и они борются, грызут друг друга, не
выпуская узду.
Через мгновение Валерий понял: он
видит ничто иное как естественное метание человеческой души. Его
души. Метание от светлого к тёмному, от плохого к хорошему, от
демона к ангелу. Это был он сам, раздвоенный, пойманный в момент
истины.
С усилием воли Валерий прогнал ворох
воспоминаний, как загонщик гонит волков обратно в чащу, и впился
взглядом в глаза двойника. Словно схватил самого себя за ворот,
встряхнул и прошептал: «Хватит. Я здесь, и я тебя вижу».
Он старался удержать этот метающийся
взор, остановить мельтешащее метание и гримасы. Сосредотачивался
изо всех сил, будто взгляд мог стать крюком, остановить этот
водоворот. Внутри него боролись ужас и решимость, но последняя
брала верх — медленно, с боем, с треском по швам.
Несмотря на мороз и ветер, Валерий
чувствовал, как по его лицу течёт пот. Солёные капли впивались в
кожу, словно доказательство — его тело всё ещё здесь, на крыше, в
этой тесной коморке, где ночь пахнет старым деревом и стужей.
И вдруг всё замерло. Двойник
остановился. Его взгляд поймал взгляд Валерия — точно лезвия
сошлись в воздухе. Лицо стало абсолютно спокойным, нейтральным,
стерильным, как лицо мертвеца. Глаза его — неестественно
закатились, оставив на виду только белки. Жуткая пустота. А за его
спиной — серый, грязный туман. Он клубился медленно, но упорно,
заполняя всё пространство, как ядовитый дым. На фоне этой темнеющей
пелены становилось очевидно: в метаниях между демоном и ангелом
победил демон. И именно он теперь смотрел на Валерия из-за стекла
хрустального шара.
Кипелов задыхался. Он ловил ртом
воздух от обилия накативших ужасных воспоминаний, которые
пронеслись через его разум и в одну секунду резко закончились. Как
будто кто-то выдернул шнур из розетки, и комната, полная боли,
мгновенно поймала в тишину.