— Я так понимаю, во многих домах
творится подобное? Не везде просто «скрип половиц»? —
спросил он, чтобы прояснить картину.
Священник кивнул.
— Да, сын мой. Моих верных
послушников и прихожан уже хватает не на всех. Да, без сомнений, у
кого-то просто двери скрипят, у кого-то тени мелькают. Но увы, не
просто так все твердят, что теперь город по ночам во власти
нечистой силы. — Его лицо приобрело мрачное выражение.
Кипелов глубоко вздохнул, ощущая, как
мысли начинают складываться в голове в пугающе ясный узор.
«Скребущаяся тварь, проходящая через стены, невидимая, но
оставляющая следы...» Очередная отсылка к той песне? Или ему
просто кажется? Нет, такое не может быть случайностью. «Меня
сюда привели, — думал Валерий, ощущая одновременно страх и
странное возбуждение. — И если всё это испытание, то оно точно
связано со мной. Может быть, в нём я найду ответ, как вернуться
обратно. Надо соглашаться. Это путь.»
— Я согласен, батюшка, — твёрдо
сказал Кипелов. — Готов нести ночной караул возле её сына.
Священник одобрительно посмотрел на
него, губы его тронула лёгкая улыбка.
— Вижу, сердце у тебя доброе и
отважное, — произнёс он. — Благодарю тебя за помощь. Но, прежде чем
отправляться, ты должен поесть. Пустой желудок не друг долгим
ночным бдениям.
— О, вот это прям с радостью,
батюшка, — с облегчением согласился Кипелов, чувствуя, как голод
напомнил о себе.
Святой отец кивнул и повёл Валерия в
небольшую келью рядом с главным залом церкви. Послушники явно ждали
его, а увидев необычного гостя, быстро метнулись за второй порцией
завтрака, который состоял из свежего хлеба, горячей похлёбки и
куска сушёной рыбы. Кипелов впервые за долгое время почувствовал
тепло и спокойствие, почти забыв, что вскоре ему предстоит ночь,
которая, возможно, изменит всё.
Валерий медленно положил деревянную
ложку в пустую миску и, не скрывая довольства, выдохнул. Завтрак
был простым, но необыкновенно вкусным: горячая похлёбка,
приправленная щедрой рукой, ломоть чёрного хлеба, от которого пахло
свежей печью, и сушёная рыба, такая пряная и ароматная, что
напоминала копчёности с дачного мангала.
Отец Михаил сидел напротив, сцепив
пальцы и внимательно наблюдая за Валерием. Его взгляд, казалось,
сканировал душу, словно священник пытался понять, что за человек
оказался перед ним. Это молчание длилось недолго. Наконец, Михаил,
словно убедившись в чём-то, медленно кивнул и заговорил: