Новый крик демона разбудил Москву.
Это был звук, который разрывал само пространство. В нём смешались
ярость, боль и что-то первобытное, от чего мороз пробегал по коже.
Город содрогнулся, как будто каждая улочка, каждый дом ощутили этот
адский рёв.
Не позволяя себе остановиться,
Кипелов снова поднял колун и ударил. Сердце стучало так громко, что
казалось, оно выскочит из груди. Второй удар, третий — каждый
сопровождался пронзительным криком демона, расщепляющим
вечность.
Вокруг начала собираться толпа. Люди
держались на почтительном расстоянии, образуя круг. Они не
осмеливались приблизиться, наблюдая за происходящим с суеверным
ужасом и затаённым интересом. Кто-то держал вилы, кто-то — простые
палки, но никто не делал попытки вмешаться. Их лица, освещённые
тусклым лунным светом, были полны страха и изумления.
Демон корчился в муках. Свет, который
обжигал его плоть, начал угасать, оставляя после себя пепельные
участки. Его кожа распадалась на серые лоскуты, с шорохом осыпаясь
на землю, как горелая бумага. Кипелов снова замахнулся, но демон,
дёрнувшись, увернулся от очередного удара и, словно в последней
отчаянной попытке, начал карабкаться вверх по крепостной стене.
Его когти с хрустом вгрызались в
каменную кладку, оставляя глубокие следы. Люди, вооружённые кто чем
мог, начали осторожно подходить ближе. Впереди шли те, кто выглядел
опытнее — стражники с бердышами и простые мужики с топорами.
Демон, цепляясь когтями за каменную
кладку, добрался до середины стены и замер, словно на мгновение
потерял интерес к побегу. Он медленно повернул голову к толпе. Его
инфернальные глаза, будто два налитых кровью шара, прожигали ночную
темноту, излучая безумие и ненависть. В этом взгляде не было ничего
человеческого — лишь необузданная злоба и ярость, словно воплощение
самой смерти. Лунный свет очертил его фигуру, превращая её в ещё
более неестественный, зловещий силуэт.
Кипелов застыл, поражённый внезапным
дежавю. Эту сцену он уже видел раньше, но не здесь, не сейчас.
Картина, открывшаяся перед ним, была почти точной копией обложки
альбома «Химера», где демон восседал на отвесной стене, освещённый
холодным светом луны. Тогда это казалось лишь фантазией
экспрессивного художника, реверансом в сторону обложек 80-х, но
сейчас... Ужас и дежавю переплелись, захватив его разум. Он стоял
лицом к лицу с ожившей иллюстрацией, которая теперь стала
воплощением кошмара наяву.