Так прошло около часа. Монотонное ожидание, полное напряжения,
казалось, растянулось в вечность. Но вот, наконец, раздались шаги
за дверью, и вскоре появился слуга. Его фигура, одетая в простой
кафтан, смирно стала в дверном проёме.
— Сударь! Князь ждёт вас в малой горнице, — произнёс он с
поклоном.
Кипелов коротко кивнул, поднимаясь с места. Слуга проводил его
через узкий, слабо освещённый коридор. Тени, пляшущие по стенам от
редких свечей, казались живыми и словно наблюдали за каждым его
шагом. Дойдя до тяжёлой резной двери, слуга отворил её, после чего,
низко поклонившись, пропустил Валерия вперёд. Затем тихо удалился,
оставив его наедине с хозяином комнаты и ещё одним гостем.
Малая горница оказалась уютным, но одновременно строгим
помещением. Пространство освещалось множеством свечей,
установленных в массивных бронзовых канделябрах. Тяжёлые бархатные
портьеры скрывали окна, не давая проникнуть ночному холоду. За
широким дубовым столом сидели двое: князь Воротынский и священник в
тёмной рясе, которого Валерий сразу опознал как отца Михаила.
— Добро пожаловать, Валерий, — приветствовал князь, поднимая
глаза от бумаги, лежащей перед ним. Его голос звучал мягко, но
властно. — Присаживайся, у нас к тебе серьёзный разговор.
Валерий сел за стол. Его взгляд скользнул по лицу князя — умное,
проницательное, с ясным и дерзким взглядом. Отец Михаил, напротив,
казался сегодня воплощением кротости и благочестия. Он молча
смотрел на Валерия, будто ожидая, когда тот заговорит.
— Валерий, — начал князь, опершись локтями на стол, — отец
Михаил здесь, потому что он человек, которому я полностью доверяю.
К тому же, так вышло, что ты с ним уже знаком и между вами тоже
успело появиться доверие. Мы оба видели, как ты проявил себя в деле
с нечистой силой. Это редкое умение, и оно нужно нам для одного
весьма деликатного дела.
Священник слегка кивнул, подтверждая слова князя. Его лицо
оставалось безэмоциональным, но в глазах читалось нечто большее —
то ли уважение, то ли любопытство.
— Отец Михаил помогал мне во многих делах, — продолжал князь. —
Он человек достойный, поэтому я могу говорить в его присутствии без
всякой утайки. Выслушай меня, Валерий... выслушай нас…
Валерий кивнул, давая понять, что готов слушать. Воротынский
сделал паузу, собираясь с мыслями. Затем его голос стал ниже,
приобретя почти заговорщицкий оттенок: