— Стойте! — крикнул Валерий, срывая голос. — Мне нужна помощь,
автобус попал в аварию!
Но всадник и не думал останавливаться. Его фигура словно
растворялась в предрассветном полумраке, не обращая внимания на
крики Валерия, лишь неспешно уводя его всё дальше по узкой тропе.
Конь двигался той же размеренной, безмолвной поступью. Кипелов
перешёл на бег, стараясь не отставать, и крикнул вновь, хриплым,
отчаянным голосом:
— Услышьте меня! Автобус... авария... люди остались там!
Но никакого ответа не последовало. Лишь глухой звук далёкого
ветра и исчезающий силуэт чёрного всадника. В конце концов,
таинственный путник скрылся за поворотом, оставив Валерия одного
посреди незнакомой, пугающей тишины.
Запыхавшись, Кипелов наконец достиг конца тропы. Он остановился,
переводя дыхание, и, оглянувшись по сторонам, понял, что остался
один. Ни коня, ни всадника не было видно, словно они растворились в
морозном утреннем воздухе. И тут он заметил, что лес закончился, и
тропа привела его к самому краю высокого взгорья.
С трепетом он подошёл ближе и взглянул вниз. Перед ним,
разомкнувшись безграничным простором, раскинулась Москва. Но не та
Москва, что ему была знакома, с громадами высотных зданий и шумом
дорог, — перед ним простиралась городская панорама другой
эпохи.
На горизонте расцветал румяный, едва ли не багровый рассвет,
освещая крыши деревянных хором, золоченые купола древних церквей и
крепостные стены. Эти стены окружали город, который предстал перед
Кипеловым таким, каким он был столетия назад. От вида у Валерия
перехватило дыхание. Громоздкие башни, расписные терема, узкие
мостовые и могучий Кремль, тянущийся вверх из низко стелящегося
тумана. Всё это пронзительно напоминало иллюстрации со страниц
учебника, но сейчас они предстали перед Валерием как живая
реальность.
"Этого не может быть…" — прошептал он, ошеломлённый, глядя на
крепостные стены. Было ли это видением, игрой разума, простым
наваждением? Или же он и в самом деле стоял на краю времён, глядя
на Москву, такой, какой её уже больше четырёх веков никто не
видел?
Кипелова сковала оторопь. Казалось,
он больше не ощущал ни холода, ни глубокой царапины, что нарывала
на его руке. Всё сознание захватил вид города, раскинувшегося перед
ним как живое видение из прошлого. Сердце Кипелова учащённо
колотилось, а разум, ещё секунду назад лихорадочно пытавшийся
осмыслить увиденное, будто бы сдался. Средневековая Москва… Это
зрелище захватило его целиком, пробуждая в нём трепет, восторг,
смятение и страх непознанного.