Вскоре, вместе с отрядом
сопровождения, Воротынский и Валерий вернулись в Москву. Путь был
долгим, но после зимних ветров и тревожных ночей в окрестностях
вотчины Радомыслова, въезд в столицу казался настоящим спасением.
Широкие улицы, шум людской толпы, знакомый звон колоколов — всё это
вновь окружило Валерия, возвращая его к цивилизации, пусть и
отстающей на столетия от привычного времени.
Просторные палаты князя Воротынского
снова были в его распоряжении, что не могло не радовать после дней,
проведённых на ямской станции. Высокие своды комнат, гобелены на
стенах, мягкие меховые покрывала — к роскоши привыкаешь быстро, а
отвыкнуть порой очень тяжело. Кипелов с наслаждением окунался в
горячую воду деревянной кадки, вдыхал аромат свежих травяных
настоев, которые подносила услужливая прислуга.
Прошло несколько дней безмятежного
отдыха. Валерий, с удовольствием предавшись праздности, начал
забывать о тревогах. Очередное утро началось с визита Воротынского,
который зашёл к нему в светлицу. Вид у князя был решительный, а
глаза — чуть усталые, словно он давно не спал.
— Валерий, друг мой, — начал он,
усаживаясь на тяжёлый дубовый стул, — мне пришло время отбыть в
Тулу. Сроки подорожной грамоты начали поджимать.
Валерий лишь кивнул.
— Твои дела сулят внимание от
Государя, — продолжил князь. — Поверь, скоро он обратит на тебя
внимание. Московский люд охоч до горячих событий и разносит их по
округе аки молния. Вести здесь сродни заморской икры — всем они
нужны, каждый их смакует.
— Как мне вести себя на приёме? —
вопросил Кипелов.
— Если тебя представят Ивану
Васильевичу, представься сам и поклонись в пол. Но под ноги не
кидайся. Ты герой, а не смерд. В разговоре с Царём держи себя
почтительно, но и не раболепствуй. Государь такое чует. Коли будешь
вести себя достойно, то и пройдёт всё хорошо. А в остальном… Мои
палаты в твоём распоряжении. Отдыхай, наслаждайся Москвой. Ты — мой
спаситель. Никогда этого не забуду.
С этими словами Воротынский извлёк
из-за пояса продолговатый свёрток, обтянутый мягкой кожей.
— Прими мой дар, — сказал он,
разворачивая свёрток. — Подарок сей — кремниевый пистолет работы
тульских мастеров. Свежая диковина, каких мало. Сам я огнестрел не
люблю, но этот пистоль — исключение. Заряжается легко, стреляет
метко.