Валерий вошёл и присел, поправив
плащ. Лукий внимательно изучил его лицо и нахмурился:
— Ты выглядишь взволнованным. Что-то
случилось?
Валерий кивнул, выдержал паузу и
начал подробно рассказывать о ночном происшествии, о найденном
стражнике и зловещих следах на его шее. Лукий слушал молча, не
перебивая, взгляд его сделался серьёзным и жадным до подробностей.
Когда рассказ подошёл к концу, гонец на мгновение задумался, затем
поднял глаза и произнёс уверенно:
— У меня есть догадка, кто может
являться тем самым упырём. Ну как догадка… первый подозреваемый,
который приходит на ум.
Валерий вскинул брови от
удивления.
— Вот те на! Так сразу? И кто же это,
по-твоему?
— Царский лекарь это, — голос Лукия
прозвучал тихо и многозначительно. — Елисей Бомелий. Он же Элизеус
Бомелиус.
— Лекарь? Почему ты думаешь именно на
него? — с сомнением спросил Валерий.
— Лекарь ли он в привычном разумении?
— Лукий усмехнулся. — Сам посуди: жители слободы за глаза называют
его «лютый волхв». Наши послы когда-то привезли Бомелиуса аж из
самого Лондона, словно диковинку какую-то. Поговаривают, что там он
занимался не только врачеванием, но и колдовством, алхимией и,
прости боже — ЗВЁЗДОЧТЕНИЕМ! Говорят даже, будто англичане чуть не
казнили его за чернокнижие, но он сумел избежать своей участи,
убедил послов взять его лейб-медиком и каким-то Макаром втёрся в
доверие нашего царя-батюшки. Ну... это если кратко рассказывать.
Так-то молва всякое говорит...
Валерий пожал плечами:
— Звездочтение значит? Это
астрология, что ли? Что в этом страшного и опасного? В моих краях
малахольные девки промышляют этой дуростью. Блажь, да и только.
Лукий наклонился ближе, понизив голос
до шёпота:
— Это далеко не всё. Многие в царском
окружении сейчас ненавидят этого чужеземца. Однако царь
безоговорочно доверяет ему и пьёт все его снадобья без лишних
проверок.
— Сколько он уже служит царю? —
задумчиво спросил Валерий.
— Почти пять годков будет, — ответил
Лукий.
— Доверять лекарю, проверенному
годами службы, вполне нормально, — заметил Валерий. — Что в этом
подозрительного?
Лукий решительно мотнул головой:
— Подозрительно всё. Бомелиус бледен,
как полотно, никогда не выходит на солнце. День и ночь проводит
либо в своих покоях близ царских, либо под дворцом, в стенах
библиотеки. И ещё, — Лукий сделал многозначительную паузу, — он
повсюду ходит с посохом, на вершине которого закреплён хрустальный
шар. Люди поговаривают, что, если приглядеться, в глубине этого
шара можно заметить огонёк, живущий сам по себе, без всякого
хвороста, без всякого масла.