Валерий внимательно посмотрел на
собеседника. Слова о хрустальном шаре особенно привлекли его
внимание:
— Безусловно, он непрост, но никто не
задержит столь близкого к государю человека. Да и нападения упыря
начались недавно, а Бомелиус служит уже много лет. Почему только
теперь он проявил себя, если, конечно, он и вправду нечисть?
— Ты просто не видел его, Валерий, —
уверенно сказал Лукий. — Его вид и повадки вызывают отвращение.
Есть в них нечто богомерзкое. Если даже он не упырь, то точно
причастен к происходящему. Знаешь... я пойду с тобой на пир и сяду
рядом. Покажу его среди царской свиты за главным столом. Ты сам
увидишь эту рожу и поймёшь, о чём я говорю. Заодно прослежу, чтобы
ты не натворил там глупостей.
— Признаться честно, я и сам хотел
попросить тебя об этом, — сказал Валерий. — Твоя поддержка мне не
помешает. Ты знаешь местные законы и обычаи гораздо лучше меня.
Валерий отнёсся с большим скепсисом к
гипотезе гонца, но понимал, что такая зацепка лучше, чем никакая.
Царский лекарь действительно мог что-то знать, а его хрустальный
шар, мерцающий аналогично его собственному, косвенно подтверждал:
Елисей Бомелий далеко не шарлатан, хитростью втёршийся в доверие
Ивана Васильевича.
Лукий быстро свернул бумаги и убрал
их в ящик стола:
— В таком случае, нам пора. Нужно
явиться заранее. Опаздывать на царский пир — дурной тон.
Они вышли на улицу. День был ясен,
воздух прозрачен, а Александровская слобода сияла великолепием.
Перед дворцом уже собрались приглашённые: свита иностранных послов,
купцы в богатых одеждах, музыканты с инструментами. Дворец царя
Ивана IV выглядел величественно, но сдержанно и сурово. Он был
построен из массивного белого камня и обработанной древесины, его
высокие стены подпирались мощными контрфорсами, узкие окна
напоминали бойницы, а кровли были покрыты тесом. Над парадным
входом возвышалась крытая деревянная галерея, поддерживаемая
стройными столбами, украшенными строгой геометрической резьбой.
Солнечные лучи подчёркивали грубый рельеф стен, наполняя его
холодным блеском.
— Вон те окна на втором этаже —
царские покои, — указал Лукий. — А рядом — Бомелиуса.
Валерий внимательно проследил
взглядом и тут же вздрогнул от неожиданности. Громкий,
торжественный звук стрельцовских горнов прорезал морозный воздух,
эхом прокатившись по всем уголкам слободы. Врата дворца начали
медленно и величественно распахиваться, словно подчиняясь невидимой
руке, обнажая тыльную сторону массивных деревянных створов, обитых
коваными железными скобами и украшенными царскими вензелями. За
ними открылся широкий проход, устланный ковровыми дорожками
глубокого золотистого цвета, на которых в лучах солнца блестел
парчовый узор. С обеих сторон выстроились ряды стражников в
парадных одеждах, их пики ровно и торжественно возвышались вверх,
образуя коридор, ведущий к самому сердцу дворца. Взгляды гостей
обратились к открывшемуся проходу, и в воздухе повисла
торжественная, почти священная тишина, наполненная предчувствием
грядущих событий.