Для человека Кайлен с семейной жизнью безнадежно опоздал: к его
тридцати пяти уже положено было иметь не только жену, но и
двух-трех детей, или хотя бы одного, если что-то не слишком
складывается. А для эс ши ему еще и начинать думать о браке было
рано. Но, видимо, будучи полукровкой, он, как всегда, завис где-то
посередине между тем и этим, так что именно на этот Йоль неожиданно
ощутил, что подумать уже пора бы… только мысли получаются какие-то
не слишком радостные.
Меньше всего на свете Кайлену хотелось, чтобы с ним произошло
то, что произошло с его родителями. А точнее, с его матушкой,
потому как, случись подобное, Кайлен оказался бы именно на ее
месте. Мелин Неманич очень любила мужа и всегда знала, что рано или
поздно ей придется пережить его смерть.
Любой человек, даже не обладающий колдовским даром, мог,
оставшись в холмах, прожить сколь угодно долго. Но ни один человек,
будь он даже один из сильнейших подпактных колдунов Семиграда, как
Неманич-старший, не мог из холмов выйти, когда заканчивался срок
его жизни. В этом легенды не врали: всякий человек, вновь
оказавшись среди людей через двести или триста лет, мгновенно умер
бы от старости. Это они с матушкой, полукровки, могли сколько
угодно уходить в холмы и выходить из них, заново молодея каждый
раз. А отец не мог.
Лука Неманич слишком ценил свою свободу и слишком любил свою
липовскую родину, чтобы расстаться с тем и другим навсегда. И в
холмы уходить отказался даже в минуту тяжелой смертельной болезни.
Кайлен на него за это никогда не сердился и не обижался, он
прекрасно понимал. Но оказаться на месте матушки не хотел бы ни за
что. И точно так же не хотел бы жить в холмах, если бы его жена
оказалась из эс ши: он любил жить наверху, среди людей, не меньше,
а может, и больше отца.
По всему выходило, что Кайлену следует искать отношений с такими
же полукровками, как он сам. Но выбирать себе женщину подобным
образом казалось ему дикостью: выходи за меня замуж, потому что все
остальные мои любовницы — что человеческие, что нечеловеческие —
мне для брака не годятся. Это выглядело как бред. Да, собственно,
им и было.
Посему, задумавшись вчера ночью о браке, Кайлен, во-первых,
осознал глубочайшую безнадежность своего положения, а во-вторых, в
очередной раз ощутил, как иногда тяжело быть полукровкой, который
нигде не свой: ни в холмах, ни среди людей. Последнее ощущение и
лишило его праздничного настроения напрочь и заставило сбежать
домой, в единственное место, где, по его собственным ощущениям, он
все-таки был своим полностью. Хотя бы для парочки живых существ,
собственной экономки и Мариуса. Насчет Нивена он уже не был так
уверен: что на уме у корриганов, не всегда могли понять даже жители
холмов.