На этом очередном «не виноват» у Кайлена нервы и сдали. Так он
объяснил Марии, вернувшись в деревню, почему просит ее погадать:
сам не может, до сих пор слишком сильно злится.
— На что злишься-то?.. — недопонимающе спросила Мария, проведя
рукой по его волосам. — Ну, трус, ну дурак… Полно таких!
Кайлен задумчиво нахмурился, соображая, как ей лучше рассказать,
чтобы точно понятно было.
— Ну, представь, что меня бы тут не было. Не вообще не было, а
сейчас, когда это все случилось, — поспешил добавить он, вспомнив о
ее вчерашних переживаниях. — Ну, уехал я куда-нибудь, к примеру. И
вы тут без меня пытаетесь понять, что со всем этим делать. Если бы
Василь сразу пришел и рассказал все, что знает, Горан бы про нож
довольно быстро догадался. И как быть, тоже быстро сообразил бы: у
него один готовый амулет есть уже, он знает, для чего они нужны и
как ими пользоваться. А потом и крылья бы нашли. Ну а если бы не
рассказал, вы бы намного дольше думали, а каждая новая ночь — это
новый покойник… Понимаешь?
— Почти, — Мария закусила губу.
— Вранье — как ржавчина. Даже если начинается с маленького
пятнышка, потом непременно расползется, если не оттереть. И может
полностью разрушить все что угодно, каким бы прочным оно ни было
изначально.
Он перешел на какие-то совсем уж поэтические образы, но когда
начинаешь объяснять вещи, составляющие основу колдовства, это
случается сплошь и рядом. Они исходно — не для ума, а для кэтаби,
их чувствовать надо. Как и все то, что обычно в стихах пишут. Ложь
Кайлен чувствовал всегда, даже малейшую — ровно так, как сегодня,
когда ощутил, что лесорубы ему чего-то не договаривают. И ее
разрушительную силу — тоже. Просто «видел вторыми глазами» и все. И
тем, кто видел так же, не было нужды объяснять на словах: Андра, к
примеру, как старая ведьма, прекрасно понимала, а вот Мария пока не
до конца.
А у народа холмов был эбед, и им не требовалось наживать опыт,
чтобы ощущать, насколько ядовито вранье. Основа, из которой
вырастали все их способности и все их колдовство, имела прочные
корни только тогда, когда эс ши ясно видели и ощущали собственную
суть. Которая всегда проявлялась очень ярко, когда эбед действовал
в полную силу. Кайлен, к примеру, был веселым и дурковатым
авантюристом. Именно поэтому после того, как ему пришлось
успокаивать сразу нескольких нервных женщин у тела Сорина, Шандору
потом досталось шуточек про самоходку: они тоже были частью
эбеда.