— Не больше обычного, — пожал плечами Ионел.
— А я волнуюсь, — честно сознался Кайлен. И вот это уже был
коньяк. Без него, может, и не стал бы сейчас трепаться, чтобы
Ионела зря не будоражить.
— Про что? — нахмурившись, спросил тот.
— Про схлестнувшиеся вокруг вашей деревни противоречивые
интересы. Людям здесь надо, чтобы больше не умирал никто, лесному
духу — восстановить нанесенный лесорубами и засранцем Санду ущерб,
лесорубам — продолжить лес валить без происшествий, капитану
Фаркашу — успешно закрыть дело… А мне надо, чтобы у всех
собравшихся в конечном счете все было более или менее хорошо. Но я
не знаю точно, получится или нет.
— Душевный вы все-таки человек, — от всего сердца оценил
Ионел.
«Не очень-то человек, конечно, — подумал Кайлен, который
продолжал совершенно не человечески ощущать, как через него
струится энергия зимней ночи. — Но душевный, не поспоришь. «Слишком
летний», как обычно называет это Эйлин. А может, и не в том дело…
Может, это во мне чувство долга, обусловленное происхождением, так
причудливо просыпается». Эта ночь, наполненная зимней силой, будила
внутри странные мысли, обычно Кайлену совершенно
несвойственные.
— Выспаться мне надо перед завтрашним днем, вот чего, — решил
он, резко прервав их поток. Завтра об этом подумает, когда пора
будет. Сейчас-то чего зря по кругу это гонять? Лучше, и правда,
лечь пораньше. — Ты там скажи всем, что я в порядке и спать
пошел.
Он решительным шагом направился к забору, а оттуда — к дому
сестры Андры. И не успел увидеть, как на крыльцо вышел Горан,
наконец оторвавшийся от Марии и тоже решивший покурить. И как,
выяснив, что Кайлен ушел, бросился его нагонять, да так
стремительно, что Кайлен и два дома не успел пройти до конца.
— Вы это куда собрались? — с явно читающимся упреком в голосе
спросил Горан, сбавив шаг, когда поравнялся с Кайленом. Тот
остановился, повернулся к кузнецу и уверенно ответил:
— Спать, выспаться надо.
— А Мария? — с еще большим упреком поинтересовался Горан.
— Ты ошалел совсем? — от души изумился Кайлен, чуть недокуренную
сигариллу изо рта не выронил. — Мария — твоя невеста, и вы с ней
там отлично проводите время. Вот шел бы и продолжал. И поцеловал бы
ее уже наконец, сколько можно!
— Я-то и после Солнцестояния никуда не денусь, — пробурчал
Горан, уставившись в снег. — Да и вообще никуда теперь не денусь от
нее. А вы уедете потом…