– Волколаков, – спокойно поправил оборотень.
– Без разницы.
– На мне шкура уже лет полста. Даже и не помню, какого это быть
простым человеком. И других оборотней у меня тут не было, пока этот
не появился.
– Ярослав?
– Хуеслав! – старик скорчил недовольную гримасу, но та оказалась
несуразно смешной. – Сидит и тоску на весь лес нагоняет. Никто его
не любит, никто не ценит. Княжна прям, чтоб его. Хоть бы уже свалил
куда-нибудь. А не то, вот зуб даю, глотку ему перегрызу и скажу,
что таким родился.
– Тогда я могу тебя обрадовать. Ху… Ярослава я забираю. Только
мне для этого штаны нужны.
Старик с полминуты смотрел на Максима силясь понять связь, потом
наклонился и подобрал тушку зайца. Уселся на полу возле входа и
впился в добычу зубами.
Максим принял это за согласие. Подцепил двумя пальцами штаны и,
держа их на вытянутой руке, вернулся к поляне с гнилым пнём.
На удивление, Ярослав больше не выдумывал отговорок. Всю дорогу
до Купавы он вообще ни единого слова не проронил. Зато стоило ему
переступить порог ведьмовского дома, как первым делом он
потребовал:
– Снимай с меня шкуру немедленно!
– В смысле? Не надо с него ничего снимать! Мы договорились, что
сначала разбойники! – возмутился Максим.
Но Ярослав стоял на своём:
– Нет! Никаких разбойников! Ты мне сказал, что она знает, как
избавить меня от проклятия. Иначе я бы в жизни сюда при свете дня
не пришёл. Или ты не отвечаешь за свои слова?
Тут уже терпение Максима подошло к концу. Он дёрнул старосту за
плечо и развернул к себе лицом. Ткнул пальцем ему в грудь и
процедил:
– Завязывай концерт. Был уговор и хер ты от него увильнёшь. Ты
староста, в конце концов, или где?
– А я не виноват, что кроме меня здесь никто ответственность на
себя брать не хочет. Мне, может, и не нужно это всё! Мне, может, и
так хорошо живётся!
– Ты и ответственность? Ну-ну.
– Не нукай, не запрягал. Так что, снимут с меня уже эту дрянь
или мне обратно в лес идти?
Больше всего Максиму хотелось сейчас врезать гаду. Останавливало
то, что от такого потрясения он наверняка превратиться. Но как же
чесались руки. Казалось, ещё хоть слово, и даже медведь не станет
помехой.
Купава, которая до сих пор молча наблюдала за перепалкой, решила
наконец напомнить о себе. И сразу зашла с козырей:
– Чтобы снять шкуру, нужен заговорённый нож, закалённый в
человеческой крови.