Ладно, фиг бы с ними, с книжками.
Мечтать не вредно, вредно не мечтать — к обезьяньему состоянию
скатываться без мечты легко и приятно. Есть вопрос важнее: кто я
есть такой? В мозгу какие-то обрывки: «тут помню, тут не помню».
Саня — значит, Александр. А дальше? А вот не знаю. Какой-то парень
в камуфляже сидит у костра напротив: «Ну чё, Бульдозер, давай,
водка ж выдыхается!» В руке моей жёлтая пластиковая стопочка, такая
же у парня. «Ну, за сегодняшних мужиков! Два медальона. Прочтём —
вернутся». И знание: позади меня, в трёх пластиковых мешках, лежат
коричневые человеческие кости.
Оглядываюсь — нет, помстилось. Всё
также спокойна степь, также льёт дождь, дальняя стрельба совсем
стихла.
Блин, ну вот за что мне всё
это???
Ну ладно, нужно шевелиться. А то ведь
пневмонию подхватить на ветру — дело нехитрое. «Хоть воспаленье
лёгких, но… ох и тяжёлое оно»… Из какой-то книжки ещё того,
советского, детства. Советского… Если сейчас взаправду сорок первый
год, то и здесь всё советское должно быть, вот только детство здесь
не моё, и родители мои ещё не родились. Зато вокруг сплошной СССР,
ну, возможно, оккупированная врагом территория, но всё равно наша.
Как говорится, «сбылась мечта идиота».
Расстёгиваю гимнастёрку. Так и есть:
пуговички на манжетах со звёздочками. Затем стягиваю майку,
высвобождаюсь от неудобно зауженных на голенях шаровар и сатиновых
трусов. Ладонями растираю голову и тело, сгоняя остатки воды.
Стрижка, к слову, ультракороткая: чуток отросшие от «под нуль»
волосёнки, не ухватишься. Поочерёдно выжимаю бельё и портянки,
накидывая на кустарник: пусть хотя бы чуть-чуть подсушит ветерком.
Тем более воздух оказывается не слишком холодным, несмотря на
ночное время. В кармане штанов обнаруживается самодельный фанерный
портсигар с тремя разбухшими от воды папиросами и раскисший коробок
спичек. М-да, костерок такими не разведёшь… Да и не стоит, пожалуй,
раз тут пулемётами балуют: мало ли, какой народ на огонёк может
заявиться? Не хочется голяком перед немцами с автоматами оказаться
как-то…
Ощупываю гимнастёрку. На воротнике,
как и ожидалось, петлицы, на каждой по четыре треугольничка.
Старшина я, значит. Получается, «разжаловали»: дома-то я «страшным»
лейтенантом запаса числился и даже на военных сборах бывал. Ну и
ладно, всё равно здесь ни дронов, ни средств радиоэлектронной
борьбы, ни ракет ПВО, ни даже «калаша» ещё не изобрели. А большей
частью тутошней техники и вооружения я пользоваться всё равно не
умею. Нет, стояла у меня в сейфе охотничья версия СВТ-40,
доводилось побабахать из ТТ, нагана, трёхлинейки, немецкого
маузеровского карабина, а разок даже с позволения
приятеля-реконструктора выпустить несколько очередей из его
«максимки» холостыми, но вот что-то посложнее — увы… Да и транспорт
здешний: мотоцикл, возможно, ещё заведу, с велосипедом тоже
справлюсь, а вот уже «полуторка» для меня — антиквариат и музейная
редкость, не говоря о танках-самолётах.