– Вот уж действительно – добрый! – оскалился бандюган. – И тебе,
Ванечка, не хворать. – И зашел Ивану Андреевичу за спину.
Профессор успел подумать, что сейчас его наверняка будут долго и
мучительно душить, поэтому непроизвольно, как мог, сжался в комок,
задерживая в легких воздух, но тут же с облегчением выдохнул –
Усиков, неся в свободной руке стул, вернулся в его поле зрения.
Поставив стул напротив профессора, бандит сел, положил пока что
выключенный паяльник на колени связанного пленника и вполне
дружелюбно спросил:
– Где мои бабки, док?
Именно этого вопроса – в той или иной интерпретации – Крюков и
ожидал. Но был ли он готов дать ответ, который устроит
бандита?..
Вообще, «карьерный взлет» Мясника был стремительным. Конечно,
Крюков не знал (а Усиков на сей счет предпочитал не
распространяться), каким таким чудесным образом этот недалекий по
уму бандит в лихих девяностых «вырос» из заурядного рэкетира, место
которого – на кладбище среди тысяч подобных, до чуть ли не олигарха
люберецкого масштаба. Крюков этого не знал, но догадывался. И эти
догадки Ивану Андреевичу не нравились.
В любом случае, заработав баснословное по меркам Отечества
состояние, Павел Богданович прямо перед кризисом девяносто восьмого
года решил – из страны пора валить. И, прихватив с собой честно
наворованное и благородно скоммунизденное, каким-то невероятным
образом (скорее всего, благодаря взяткам, запугиваниям, шантажу и
прочим темным делам) «свинтил» в Америку, женился на американке (на
элитной, между прочем, эскортнице!), и вскоре даже получил
грин-карту.
В США Усиков обжился, открыл пару легальных бизнесов, обзавелся
связями, роскошным особняком в пригороде Нью-Йорка, «Бентли» с
негром-водителем и личной охраной. В общем, жил вполне припеваючи.
Правда, злые языки утверждали, что «бизнесы» – это не более чем
прикрытие, а занимается Мясник все тем же, чем и привык на Родине –
курирует поставки наркотиков, крышует путан, торгует оружием.
Разумеется, не лично, а через орудующие в городе многочисленные
мексиканские банды.
– Чего молчишь, док? Где мои бабки? Или ты, петушок, умеешь
только сладко кукарекать, обещая баснословные барыши?
Говорят, что перед смертью человек вновь проживает самые яркие
воспоминания из своей жизни. Иван Андреевич не знал, правда это или
нет, но вот последний вопрос бандита, бьющий в цель не хуже пули,
действительно всколыхнул в его голове целый ворох
воспоминаний...