Пусть папа Марат терзается – успели мы или не успели. С этой
ехидной мыслишкой уснул.
На четвёртый день специально слинял в сарай пораньше и был
вознаграждён. Теперь сидели рядом, целовались. Но до главного не
дошло. Когда Алла меня покинула, в паху висела пудовая гиря от
мощного и неутолённого желания, о чём честно сказал на пятый
вечер.
- Почему молчал? Я же медик, всё понимаю.
Если бы понимала, догадалась бы сама.
- Мне даже ровно ходить – и то больно.
- Бедненький… А у меня месячные. Как будущему мужу тебе можно
знать эти подробности.
Она первой сказала про «будущего мужа». Значит…
Я сгрёб её основательно, колотило так, что не чувствовал топчана
под собой.
- Обожди. Ничего не будет, но я тебе помогу.
В ход пошли пальчики, эффект наступил практически моментально,
меня выгнуло, заткнул себе пасть, чтоб не взвыть.
Для пятьдесят седьмого – фантастически раскованная барышня.
Думаю, среднестатистический мужчина текущей эпохи впал бы в шоковое
состояние от произошедшего, придя в себя, заподозрил бы её в
распутстве и прочих грехах. А я полагал, что она девственна, в чём
пока не было оснований сомневаться, даже этот неординарный шаг не
заставил изменить мнение. Может, просто как медработник – прописала
пациенту лечебную процедуру и сама же её провела. Сколько пацанов
извелось до сумасшествия от петтинга, не перешедшего в коитус!
Конечно, они имели полную возможность самим себе облегчить
страдания, расставшись с подругой и вспоминая о ней, но сделанное
Аллой стократ гуманнее.
- Месячные не закончатся до моего отъезда?
- Считай, что нет.
То есть пройдут, тем не менее, на близость не стоит
рассчитывать. Пятьдесят седьмой на дворе, не забываем.
Лётчик? Пролетаешь!
С окончательным расчётом за строительный энтузиазм меня тоже
кинули. Потенциальный тесть не вручил мне торжественно руку и
паспорт дочери со словами: забирай, отработал. Благодарил, сказал,
что всегда рад видеть меня в их доме.
- Sapienti sat (для умного – достаточно), - прокомментировала
Алла.
Изучавшая в училище латынь, она часто вворачивала цитаты. У
других, особенно в двадцать первом веке, меня подобное раздражало,
слишком многие прикрывали чужими изречениями собственную
бессодержательность. Лепили на своей страничке в соцсети статус,
выловленный из дебрей интернета и кажущийся «глубокомысленным». Моя
милая не была ни глупой, ни пустой. Знание латыни, подозреваю –
довольно поверхностное, для неё служило своего рода фишкой. Она им
гордилась, как её отец автомобилем. Пусть себе, далеко не худший
предмет для гордости у молодой девушки.